Здесь драконы не пролетали?
Шрифт:
– За что вы так жестоко с нами? – подала я свой голос.
– Иначе свадьбы от вас не дождешься. Так и будете под моим крылом прятаться да безобразничать. А пора бы свое гнездо вить.
– Так мы и вили, пока ты не пришла, – пробурчал Эливентор, спуская ноги с кровати.
– Марш в свою комнату! – скомандовала миффи Дельфия, и король демонов не ослушался.
***
Утро, кроме визита бабушки, принесло еще одну неожиданность. Комната, которую отдали в мое полное владение, заметно преобразилась. Я распахнула дверцы гардероба и не нашла вещей матери Эливентора. Вместо них висели другие, современные, пошитые по моему вкусу. Со стола
– Что такое С? – спросила я, поймав Эливентора, разбирающего бумаги в кабинете.
Он не сразу понял, поднял на меня глаза, и морщины на лбу – свидетели напряженной мыслительной деятельности, разгладились.
– Комната изменилась. Все вещи в ней сделались современными, а на письменных принадлежностях появилась анаграмма Л и С.
– Лервила Сторум?
Я покатала на языке непонятное слово.
– После консуммации дом принял тебя как хозяйку. Мое родовое имя Элист Верш Сторум, – Эливентор обошел стол и, отодвинув бумаги, посадил меня на столешницу. – Когда случился переворот, я изменил свое имя, но, взяв другое, все же оставил от прежнего три буквы.
– Эли…
– Да, я сам заставил себя забыть, кто я есть. Перед тем, как стереть себе память, остриг коротко волосы, подстраиваясь под рабов, и надел ошейник. Иначе меня узнали бы и…
– Герцог убил бы тебя? – мое лицо горело. Волна стыда за отца накрыла меня с головой.
– Обычно у детей демонов магия просыпается в период созревания, у меня же дар был настолько силен, что я мог создавать амулеты, едва научившись говорить. Эндраде Востри знал об этой особенности, поэтому искал меня по магическому всплеску. Его амулет, неспроста названный Эхом, заставлял чужую магию откликнуться. И только рабский ошейник мог противостоять Эху. Я помню, как герцог, выловив меня из кучи таких же грязных и голодных рабов, держал за ворот и долго рассматривал. Взрослые редко запоминают лица чужих детей, а я особо и не лез в поле зрения главнокомандующего армией, поэтому, глядя на пойманного в Храме мальчишку, он никак не мог определить тот самый я или нет, – Эливентор, переживая прошлое, немного помолчал. Я не торопила. Сейчас ему больно, но со временем Эли привыкнет к воспоминаниям и делиться ими будет намного проще. – Ты знала, что герцог умел копаться в чужой голове? Для этого ему было достаточно схватить человека за подбородок и заглянуть в глаза.
Я еще раз возблагодарила небеса, что не позволила отцу дотронуться до меня, иначе мой финт с Ключом потерпел бы провал. И в то же время поняла, как мне удалось увидеть фильм «Драгон пикчерс представляет». Надо бы запомнить, что благодаря дару, унаследованному от папочки, я могу проделывать еще и такие фокусы. А я-то думала, что тогда, в карете над пропастью, задействовала Жажду, поэтому раскусила планы Ферстафа.
Я посмотрела на Эливентора, мысленно спрашивая себя, хотела бы я узнать, что творится у него в голове, или нет? И решила, что оно того не стоит. Во-первых, меня могли поймать на горяченьком, все-таки Эли силен в магии, а я только учусь, а во-вторых, мало ли что и сколько он вспомнил. Не дай боже, чтобы моя бедная головушка разорвалась от обилия информации!
– Герцог так и не понял, что ты наследник?
– Я же сказал, что лишил себя памяти, а ужасы войны… Они тогда жили в мыслях у каждого ребенка, оставшегося сиротой.
Я прижала голову Эли к своей груди и погладила по спине. Как должно быть страшно видеть гибель своих родителей и крушение всего, что было понятным и привычным.
Эх, папа, папа, сколько же ты судеб искалечил!
Мне очень хотелось узнать, что же произошло в центре Ока бури, когда исчезли оба противника – лорд Эндраде Востри и король Эзурб, но я боялась проявить бестактность, прервав признания Эли. Он делился со мной тем, что долго хранил в закоулках памяти.
***
Случай представился в этот же день. Нас, как и грозилась королева-мать, разделили по разным комнатам. Промаявшись в «холодной» постели час, я на цыпочках покинула свои покои. Эли такой: дал слово, держит его, но кто помешает мне пробраться к нему под бочок? Вкусив любовных радостей, я жаждала их повторения.
Прокравшись к чужим дверям, я прислушалась, и с удивлением обнаружила, что Эли не один. С азартом сыщика я припала к замочной скважине и выдохнула с облегчением, убедившись, что в покоях Эливентора не какая-то посторонняя женщина, а королева-мать собственной персоной. Не нашла ничего лучшего, чем примоститься у косяка, где неплотно притворенные двери оставляли довольно широкую щель.
– Ты видел богиню Тьмы?! Не могу поверить! Насколько я знаю, она никогда и никому не показывается! – голос миффи Дельфии дрожал. Мои глаза меж тем полезли на лоб. Эливентор видел богиню? Где? Когда?
– Да, она уже была в круге, когда я шагнул в него. Я готовился к схватке с двумя сильнейшим магами, но заметил огромную тень, висящую над ними, и понял, что герцог и король обречены. Неважно на ком из них был ошейник раба, виноваты оба. Ведь их схватка могла перерасти в войну, которая и без того обескровила наш мир.
– Я всегда думала, что богиня Тьмы агрессивное существо, – бабушка постучала по подлокотнику пальцам. – Сколько существует артефактов, страшных по разрушительной силе, и все они были благословлены ею.
– Зря ты так думаешь. Я стоял в центре Ока бури, а Дайкори готовился применить Песчаную смерть – страшные по разрушительной силе артефакты. Однако оба – произведения богини Света, а не Тьмы. Каждая мать защищает свое дитя, и не всегда пользуется только словами.
– Ты прав, Эли, – бабушка вздохнула. – Но как ты понял, что Тень и есть богиня?
– Она, обернувшись на меня, вдруг обрела очертания и краски. Ты не представляешь, как было жутко смотреть в ее глаза. Но богиня улыбнулась, и страх ушел. Она даже что-то произнесла, но из-за рева бури я не смог разобрать ни слова. Тогда Тьма применила магию Рупора, и ее голос зазвучал в моей голове. И в головах Эзурба и Эндраде, должно быть. Они, наконец, заметили ее.
«Посмевшие нести войну покинут мир. Быть им рабами Тьмы. Тебе, получившему в награду крылья, тот мир хранить».
Пораженная королева-мать отвалилась на спинку кресла.
– Эндраде и Эзурб вот просто так взяли и исчезли?
Я, слушая Эливентора, представила, как скривилось от ужаса лицо лорда Эндраде, как сильно он натянул шипастый ошейник, чтобы удержаться на поднявшемся на задние лапы драконе. Как страшно заревел Эзурб, когда понял, что в наказание навек останется ящером. Как легко Богиня справилась с ним – оседлала, скинув герцога наземь.
«Рога тебе к лицу», – усмешка играла на ее лице, когда она заставляла отца распластаться на земле под тяжестью обвинений. Богиня была в стократ сильней, поэтому демону не помогла его сотня амулетов. Все они оказались пустыми безделушками.