Здесь драконы не пролетали?
Шрифт:
– Я должна, я Жажда, – горячо зашептала я, видя, как меняется лицо отца на недовольное. Мальчишки посмели встать на его пути! – И я отчаянно жажду, чтобы лорд Эндраде Востри нашел свой конец здесь.
– Тогда поцелуй меня, – неожиданно предложил Эливентор, разворачиваясь ко мне всем телом.
Ошарашенная предложением, я успела заметить, что Дайкори, прикрывая нас спиной, поднял руку с Оком бури. Тут же пришли в движение пески и осколки мелких камней. Где-то над головой затрепетали наши взметнувшиеся вверх волосы, но я не успела ни удивиться, ни возмутиться: мой рот накрыли губы Эливентора.
То, чего я так давно ждала, свершилось. Меня целовал Эливентор, который знал, что я дочь убийцы, что могу лишить магии любого, кроме более сильного, чем я, но его действия ни в коем случае не подпадали под разряд «заправиться магией от магоколонки».
Я чувствовала, поцелуй был самым настоящим. Он был продолжением того, который мы так беспечно оборвали в зазеркалье. Поцелуй завершал начатое, возвращая нас в ту точку отношений, где мы оба любили и были любимы. И я всем сердцем в это верила.
Взгляд Эли, когда он оторвался от моих губ, был нежным. И я плавилась в этой нежности, забыв, где мы, что мы, и дышим ли вообще.
– Вуэрто риголо сту, – произнес он и отпустил меня. Я упала на попу, не в силах не то что подняться, пошевелиться.
– Что, что ты сказал? – пролепетала я, но мой Эливентор уже спускался с горы вниз. Он шел туда, где яростное Око бури крутило уже не только песок и камни, но и куски зданий.
– Спасибо за передышку, – Эли хлопнул по плечу друга, и Дайкори, чьи волосы так же, как и мои, крылом чайки бились над головой, просто кивнул в ответ.
– Что он сказал?! – я, не поднимаясь, на попе сползая к нейверу, занявшему более удобное место для колдовства, требовательно дернула за рукав. – Что! Он! Сказал?!!
– Поблагодарил, что позволил лобызаться в то время, когда надо действова-а-ать! – прокричал пустынник, стараясь перекрыть рев бури.
– Нет, до этого!
– А! – Дайко нашел время обернуться, ни на мгновение не прекращая наращивать мощь Ока. – Он сказал на языке демонов! Я не смогу повторить! Это слишком интимно! А по-нашему, по-нейверски, звучит не особо приятно!..
– Я сейчас тебя стукну!
– Хар харрари рури-и-и-и!
– Какое еще рури?!
– Боги! Я еще никогда не говорил девушке этих слов, а ты удосужилась!
– Дайко! Я убью тебя!
Он засмеялся. Задорно, как мальчишка, подняв голову вверх. А перед ним, буквально на расстоянии вытянутой руки, ревело Око бури, втягивая в круговерть тела погибших.
– Если перевести на драконий, то это будет звучать лучше! Ш-ш-вес шиш-шу!
– Произнеси на эльфячьем! – я сузила глаза. Я сразу узнаю единственную фразу, что когда-либо слышала на эльфийском языке. Я сильно надеялась, что именно эти слова произнес Эливентор. – Никаких шишу!
– Лина верельфаг дарти! – сдался Дайко.
Ох, Эли…
Я кинулась вниз, не боясь переломать ноги, быть втянутой в магическое верчение бури, лишь бы догнать, лишь бы успеть сказать.
– Эли-и-и-и! Я тебя люблю-ю-ю-ю!
За спиной моего любимого выросли крылья. Самые настоящие. Пусть не белые, черные. Но оно и понятно, Эливентор же демон. Он махнул рукой и пропал в круговерти из камней.
***
Я – Жажда. Не знаю, на что надеялся мой отец, когда наградил меня этим даром. Может быть, думал, что я, осознав его величие, с радостью кинусь подминать под его пяту весь мир?
Я еще в подземелье выяснила, чего жаждал демон, превративший дочь в амулет.
Войны. Чтобы показать свою силу.
Передела власти. Чтобы сделаться пупом земли.
Подчинения. Чтобы управлять массами как марионетками.
Много позже, когда прошла горячка первых «мирных» часов, я поняла, почему магию во мне лихорадило, почему все рушилось и шло наперекосяк, стоило самой Жажде чего-то пожелать. Вспомнить хотя бы, как страстно я жаждала, чтобы лорд Эндраде никогда не выбрался из зазеркалья, однако три ведьмы, три слабые ведьмы, только у одной из которых теплилась магия, оказались сильнее меня. Они спели ритуальную песню, и герцог обрел свободу! Как такое возможно?
С глаз пала пелена, и до меня со всей очевидностью дошло, что самостоятельно я никогда не выбралась бы из зазеркалья. Отец врал. Он тщательно скрывал, что Жажде, как и любой магической вещи, нужен хозяин. Только его желание вывело бы нас из вечной темноты. И этим хозяином собирался стать «покоритель мира». Грустно и обидно.
Но случилось то, чего не ожидал ни лорд Эндраде, ни я.
Случился Эливентор.
Мой Эли жаждал многого, но самым главным его желанием был мир. И за этим он обратился ко мне. Но не как к девушке, о чувствах которой не помнил, а как к артефакту. Так и надо было. Для этого я и создавалась.
Эливентор каким-то внутренним чутьем понял, что Жажда не должна управлять сама собой. Магической вещью всегда управляет кто-то. Разве утюг кидается выгладить целую гору белья? Эли просто «включил» меня, как до этого «включал» собственный меч. И все получилось. Потому что жаждала не я, жаждал он: вспомнить себя, вернуть то, что утратил, остановить зреющую войну. А меня, чтобы я не нафантазировала лишнего и не помешала ему, занял поцелуем. И «Я тебя люблю» произнес на демоническом языке с той же целью. А Дайкори еще и подыграл.
Глава 39. Прощание
Не знаю, что произошло в центре бури, но, когда ветер стих, а камни привычно уткнулись в землю, я нашла лишь одного Эливентора. Он стоял совершенно обнаженный, с двумя огромными крылами за спиной, а на его руке ярче яркого горела печать от белых врат.
Я подлетела к нему. Не веря, что он цел и без единой царапины, оббежала по кругу, по пути погладив перья, дрогнувшие под моей рукой, а потом повисла на шее, прижавшись щекой к груди.
– Ты меня удушишь, – его пальцы ласково скользнули по моей скуле. Боже, какой же он красивый!