Здесь люди. Дневник
Шрифт:
Мой луганский друг Женя сегодня был в Первомайске. Он подрядился отвезти туда гуманитарку. Звонил мне вот прямо сейчас. Он всяко повидал в жизни, мужику за полтинник, стальные яйца и железные нервы, но, хоть это и стало модным оборотом речи, он действительно всхлипывал в трубку, нивелируя это матюками. Так принято у мужчин, сами понимаете…
«В Первомайске реальная жопа. Нет ни одного целого дома. Процентов 70 вообще непригодны для жилья. Никакого перемирия и режима тишины нет. Обстрелы каждый день. Те жители, которые остались, живут в подвалах и просто боятся оттуда
Рассказывал, что ополченцы позвали покушать. Вначале отказывался, но потом пошёл. Говорит: «Думаю, посмотрю, что сами едят. Если насыплют борща с мясом, кастрюлю на голову надену». То же самое едят. Картошка, плавающая в тёплой воде.
А теперь, собственно, просьба. Если кто-то как-то связан с гуманитаркой, в Луганске есть человек, готовый возить её в Первомайск. Если моё поручительство в его честности как-то поможет, то это оно.
Координаты для связи дам в личку».
Рассказ пролетел мимо, как сотни тысяч других. Закрыла ноутбук и спокойно заснула.
А утром проснулась, и почему-то эта просьба стучит в голове. Открываю дневник, размещаю его у себя в журнале. Ответы пошли сразу.
«Ну и чего вы добились своей войной? Хотели пенсии и зарплаты как в России, хотели икру ложкой есть и ради этого продали свою родину? Наплевали на Украину? Так духовными скрепами сейчас питайтесь! Надо было вашему народу сразу всем сопливым ополченцам-бухарям под жопу надавать, чтобы эти ролевики войну не устраивали и города не рушили, тогда бы и проблем не было. А так вы обратили ваш же регион в шлак! Максимум, что вас ждёт, это судьба ободранной Абхазии, или как их там».
«Это всё ужасно и печально. Но какого хрена они не уехали, когда ещё была возможность? По-моему, задача любого трезво мыслящего гражданского человека максимально быстро эвакуироваться из зоны боевых действий».
«А чего другого можно было ожидать? Одно дело – провозгласить независимость, другое – обеспечить в независимой стране нормальную жизнь. Кто этих стариков заставлял голосовать за Лугандон?»
«А вот и очень хорошо. Зато теперь охрененно “независимые”. Выживают на российские подачки. Скоро эта халява закончится, и разбегутся “бравые ополченцы” к е***м собачьим».
Спустя три месяца, 21 марта, написала в дневнике:
Можно попробовать
«Я в Луганске»
21 марта 2015 года
Дневник
Очень хорошо помню тот день.
Нет, это был вечер.
Помню, пошла гулять с дочкой в парк.
Мы шли по стемневшему парку, горели фонари. Дорожки с плиткой были очерчены белыми снежными прожилками.
За день до этого прочитала сообщение про Первомайск, про голодающих детей, про нечеловеческие условия этого города, который уже полгода решетили из тяжёлой артиллерии.
Перепостила и всё ждала, что кто-то отзовётся, и передам контакты.
Но никто не отозвался.
В парке стояла глухая тишина, дочка бегала вокруг. А я думала, что в Первомайске дети не могут так. Потому что они сидят в бомбоубежище и боятся выйти на улицу.
Такие же девчонки и мальчишки, как моя дочь.
Рядом снежная крепость и цветные фонари, подсвечивающие её. Дочка подбежала к одному из них и стала закрывать рукой свет.
– Мама, посмотри: у меня зелёное лицо!
Зелёное лицо светилось от счастья, парк был словно ночная снежная Нарния, как будто мы туда попали через платяной шкаф в большом старом доме.
Но ведь можно попробовать всё сделать самой?
– Серёж, тут подумала, как считаешь, можно ведь собрать самим еду и вещи и как-то передать?
– Давай.
Саша Гурзуфский и Лёша
Помню, почти все говорили, что это невозможно: как ты проедешь? Да зачем тебе туда соваться? Без тебя возят постоянно гуманитарку, полно фондов. На чём поедешь? Как повезёшь? Там никто просто так не передвигается! Как попасть? Что повезёшь? Как соберёшь? Граница! Могут убить! Там война! Ты сошла с ума?
Мне написали все, и я нагло врала, что всё решено, что мне всё сделают, и обо всём договорилась, и всё схвачено.
Не было схвачено.
В планах было собрать помощь и передать кому-то, кто довезёт и передаст в Луганск. Я начала судорожно обзванивать знакомых журналистов, но все только отфутболивали меня. Как вдруг написал Саша. Ещё один Саша в моей жизни.
Этот Саша оказался родом из Гурзуфа, того самого, где я потрошила деревья с алычой. Он учился в одной школе с моей близкой подругой и прочитал меня в «Живом Журнале»:
– Дунь, давай арендуем газель и отвезём всё, что соберёшь? Машину оплачу.
К этому моменту у меня было отложено три пакета вещей от дочки, лекарства и планировалась покупка гречки и тушёнки на гонорары от последних статей.
И всё. Газель? Ну что ж, может кто-то что-то ещё принесёт. «Ребят, в общем, еду сама, кто хочет поучаствовать, пишите в личку. Еду на этих выходных».
Через несколько часов посыпались личные сообщения.
В тот же вечер дом завалили едой и вещами. Люди стали приносить деньги. За несколько дней мы собрали около 100 000 рублей. Откуда ни возьмись, возник Лёша, который предложил помощь в сборе и покупке еды, выделив на это немалую сумму. Он оказался знакомым знакомых.