Здесь водятся чудовища
Шрифт:
Затем он с вызовом повернулся к Яблочнику, демонстративно разводя руками и показывая, что они пусты. — Вот так-то.
— И я тоже, — Ален протянул оставшееся яблоко своему коню — тот буквально слизнул его с ладони.
— Ну, положим, яблони закроют глаза на то, что вы ели плоды, если вы станете, как и лошади, добросовестно распространять семена, — проворчал Яблочник. — Похоже, вы порядочные люди — и не станете раскусывать семечки… Но только помните — есть не больше, чем просит нутро!
— О,
— С меня пары яблок вполне хватит, чтобы удовлетворить мой животный аппетит и набить брюхо, — заявил Джеффри.
— Мне тоже, — согласился Грегори, — хотя конь может попросить добавки.
— Да пожалуйста — пусть ест сколько влезет, — хмыкнул Яблочник, — такова уж Природа. Ешьте себе и спите с миром — но чур никаких огрызков!
Он развернулся и, топая корнями, стал удаляться, раздвигая листву, попутно то и дело останавливаясь, оглядывая деревья, нет ли надломанной ветки или сморщенного яблока.
Ален проводил его взглядом, пробормотав:
— Он в самом деле уже пятьдесят лет здесь торчит?
Как думаешь, Грегори?
— По крайней мере, он сам так считает, — объяснил ученый. — Ему даны такие воспоминания.
— В смысле — кусочки воспоминаний о прошлом?
— Да, с дырами и пробелами между ними. Если он в самом деле то, чем кажется с виду, память его слабовата, или же что-то подняло его изо мха, заодно посеяв в голове эти воспоминания.
— И можно это как-то проверить?
— Никак, — помотал головой Грегори. — Один день, проведенный в саду, ничем не отличается от другого.
Монотонные будни поселянина. В таких воспоминаниях запросто можно заблудиться. Картина закладки сада, фермер в молодости, он же в летах, и наконец на склоне лет перед кончиной. Любующийся в кресле-качалке своей гордостью — взращенным садом.
— Такое можно запросто состряпать, — подтвердил Джеффри. — Так и создается память.
— Но как же тогда можно быть в чем-то уверенным?
— А как можно быть в чем-то уверенным вообще? — почти в один голос сказали оба брата.
— Таков путь магии, — пояснил Грегори. — Ты должен сомневаться во всем, в том числе и в своем прошлом. Только выйдя за пределы этой реальности, можно управлять ею.
— Но как… — Ален обескураженно развел руками. — Ведь в данном случае можно хотя бы определить его возраст.
— Все, что рождено из ведьмина мха, не имеет возраста — как не имеет возраста и этот чудодейственный лишайник.
— Ты так уверен, что он из мха?
— Еще бы. А ты думаешь, этот парень заявился с маскарада? Специально вырядившийся деревенский сумасшедший?
— Ну чего не бывает в жизни?
— Нет, Ален, смею тебя заверить — это не костюм.
— В любом случае — настоящий
Братья усмехнулись, обмениваясь многозначительными взглядами.
«Опять пошел рассуждать. Для принца главное — вовремя вынести справедливый приговор» — можно было прочитать в их глазах.
Они стали распрягать коней. Ален расчесал гребнем гриву скакуна.
— Может он и в самом деле стар, как рассказывает о себе, но вот только зачем этот колдун поставил его на пути?
Братья задумались, размышляя над этим вопросом.
Затем Джеффри предположил:
— Искушение? Нас пытаются соблазнить и задобрить?
— А зачем? — удивился Ален. — Чтобы насмерть закормить яблоками? Нет, высокомерие и несправедливость…
Принц примолк, размышляя.
Грегори одобрительно кивнул.
— Верное замечание, братец. Когда этот Яблочник здесь бушевал, мы могли решить, что это нападение и дать ему отпор.
— И что дальше? — пожал плечами Джеффри. — Какой отпор — кому? Этой старой коряге, единственное преступление которой в том, что она поставлена охранять сады?
— Есть многие, кто мог бы позаботиться о садах, — хмуро заметил Ален. — Но какой вред причинил нам в самом деле этот грубиян?
— Уже хотя бы тот, что чуть не вывел нас из себя.
Вот уже сколько времени мы только о нем и разговариваем, — пояснил Грегори. — К тому же, в самом деле, мы могли применить силу не по назначению. А это уже отступление от верного пути.
— Да, мы в таком случае выглядели бы задирами и хулиганами, — скривился Ален. — В самом деле, нехорошо могло получиться: во время благородного похода ради добра и справедливости мы рисковали совершить поступок, несообразный с рыцарской честью.
Рыцарь ведь не может быть жестоким или несправедливым.
— Ну, жестоким-то, положим, иногда может, — заметил Джеффри.
— А вот несправедливым — никогда!
Джеффри махнул рукой и чуть не выбросил огрызок — но вовремя вспомнил обещание, данное Яблочнику, и с отвращением на него посмотрел:
— Никогда не ел огрызков, но сегодня придется.
Чувствую себя прямо конем. Ешь, ненасытная утроба! — и проглотил остаток яблока вместе с черенком и семечками. — Так что я скоро дам жизнь новым садам.
— Получается, рыцарям недостойно, используя одну лишь грубую силу, быть чуждыми справедливости и настраивать против себя мирное население, — возобновил разговор Ален.
— Вот вам пример из прошлого, — сказал Грегори. — Саксы никогда бы не завоевали Англии, когда бы король Вортигерн не призвал их к сотрудничеству для борьбы со своим соперником Утером.