Здесь водятся драконы
Шрифт:
– Назначенная встреча была обставлена в традициях авантюрных романов. – рассказывал он. – На набережной ко мне подошёл какой-то господин и протянул записку. В ней мне предлагалось следовать за подателем сего, не задавая лишних вопросов. Так я и поступил, и посланник проводил в кофейню неподалёку. Сам он туда не пошёл, передав на попечение гарсону, и тот проводил меня в отдельный кабинет. Помещение было затемнено – несмотря на вечернее время, лампы не горели, и лишь скудные отблески света проникали через щель между сдвинутыми занавесями. Его хватило, чтобы я разглядел маску на лице мужчины, сидящего между мной и окном – знаете, эдакое чёрное домино под низко надвинутым цилиндром, как у персонажа дешёвой оперетки… Но кое-что показалось мне знакомым, а именно – голос. Говорили мы по-французски, причём он обходился без малейшего акцента – но я голову готов заложить, что этот язык ему не родной. Кроме того, в середине беседы он встал и подошёл к окну, чтобы раздвинуть занавеси пошире – на улице стало совсем уж темно, – и мне показалось, что я узнаю эту мягкую, кошачью походку.
– И кто же это был, вы сумели понять? – спросил Остелецкий. Слушая барона, он раз за разом убеждался, что свойственная старому другу жизнерадостность и юмор бесследно испарились. Впрочем, оно и неудивительно, при таких-то обстоятельствах…
Греве развёл руками.
– Не имею ни малейшего представления, мон ами, ни малейшего!
– А записки его сохранились? Можно изучить почерк…
– Да, все три – письмо, полученное в Александрии, записка из отеля и та, которую мне передали на набережной. Но поверьте, друг мой, вы только зря потратите время. Все три написаны разными людьми, это я совершенно точно установил.
– И, скорее всего, ни одна не принадлежит перу человека в маске. – Остелецкий кивнул, соглашаясь с бароном. – Сукин сын осторожен, простите мой французский… Ну, хорошо, и что было дальше?
В нескольких фразах Греве изложил суть условий, выставленных похитителем. Остелецкий, дослушав, удивлённо покачал головой.
– Признаюсь, барон вы… вернее сказать, ваш таинственный знакомый сумели меня удивить!
– Я и сам ушам своим не поверил. Отправиться в Россию, втайне набрать там людей для команд двух построенных в Германии броненосцев – тех самых, которые если верить газетам, были перекуплены правительством Республики Перу, – переправить «рекрутов» в Штеттин, принять корабли и уже в море передать их новым владельцам, китайцам! Не слишком ли замысловато?
Остелецкий поискал глазами скамейку.
– Давайте-ка присядем барон, такое лучше осмысливать, находясь в неподвижности. И держите, сейчас это, пожалуй, полезно…
Он извлёк из кармана сюртука крошечную плоскую фляжку и протянул Греве. Тот отвернул крышку, понюхал – во фляжке был отличный шотландский виски.
– Пожалуй… – барон сделал глоток и передал флягу товарищу. Тот последовал его примеру.
– Вообще-то, идея с выкупом у Перу построенных в Германии броненосцев не так уж и плоха. Скажу сугубо по секрету: мы и сами подумывали о чём-то подобном, ведь получив эти корабли вдобавок к далеко не слабому Бэйянском флоту, китайцы могут устроить нашим французским… хм… партнёрам приличный сюрприз!
Переспрашивать – кто эти «мы»? – барон не стал. Ему хорошо было известно, что старый друг сменил карьеру морского офицера на работу в разведывательном департаменте Адмиралтейства.
– В самом деле, раз уж один раз удалось – то почему бы и не повторить? Уговорить перуанцев труда бы не составило, слишком многим они нам обязаны. Но Государь, когда мой патрон доложил ему план операции, согласия своего не дал, решив, что не стоит так уж откровенно дразнить французов – хватит с них той операции, что проводит сейчас наш друг Серёжка Казанков!
– Что за операция? – немедленно насторожился Греве.
– Стоп! – Остелецкий вскинул в предупреждающем жесте ладонь. – Пойми меня правильно, Гревочка, я и так сказал больше, чем следовало. В своё время всё узнаешь, и в подробностях, а сейчас – извини!
Барон снова приложился к фляжке, крякнул – виски был хорош. Остелецкий наблюдал за ним с одобрением.
– Между прочим, продукция старейшей в Шотландии винокурни. Она уже лет пятьсот, как поставляет виски шотландскому, а впоследствии и британскому королевскому двору. Это, чтобы ты, Гревочка, понимал, где-то между их Хартией Вольностей и нашей Куликовской битвой.
Барон хмыкнул, сделал ещё глоток, потряс фляжкой и вернул опустевший сосуд владельцу.
– Ну, хорошо, предположим, я соглашаюсь и перегоняю эти два корыта в Вэйхайвэй. Но, насколько я помню – а я нет-нет, да и слежу за газетами, – Бэйянский флот не выделил ни единого корабля, чтобы помочь защитникам Формозы или Фуцзяньскому флоту, призванному оборонять Тонкинский залив! С чего же вы решили, что теперь, после разгрома при Фучжоу, они поступят иначе? Адмирал Дин Жучан, командующий Бэйянским флотом, если верить тому, что пишут о нём в Европе – хитрый лис, с чего ему таскать каштаны из огня для наместников южных провинций Китая?
Остелецкий проводил глазами двух конных жандармов, процокавших копытами по аллее – за порядком в Фольксгартене и спокойствием его посетителей следили неукоснительно.
– Насчёт хитрости Дин Жучана ты прав, но не следует скидывать со счетов и честолюбие – как самого адмирала, так и его покровителя, Ли Хунчжана. Герой подавления восстания тайпинов, он сейчас занимает пост наместника столичной провинции Чжили, что в Империи Цин является высшей государственной должностью. Но если адмирал вдобавок к прежним заслугам запишет на свой счёт ещё и победу над «ян гуйцзы», «заморскими дьяволами», то сможет подумать и о возвышении – особенно, если кто-то нашепчет ему на ухо о такой возможности. Мало, что ли, в истории Китая примеров, когда удачливые полководцы свергали императора и занимали трон? Так что, передав Дин Жучану в дополнение к его и без того немаленьким силам два германских броненосца, англичане убивают сразу двух зайцев: получают нового правителя Поднебесной, обязанного своим положением им, и публично обвиняют Россию в том, что она приложила руку к тайной помощи Китаю. В этом случае отношения между Парижем и Петербургом будут испорчены надолго. Только на этот раз господа с Даунинг-Стрит просчитались, игра пойдёт по нашему сценарию.
– А они сумеют… обвинить? – барон нахмурился. – То есть, обвинить-то могут, для этого большого ума не надо, а вот доказать свои обвинения?
– А зачем англичанам, по-твоему, понадобилось твоё участие, и вообще русские моряки в командах этих германских калош? У Китая и своих хватает!
Барон поцокал языком.
– Значит, ты считаешь, что мне следует пока действовать в соответствии с планами похитителей баронессы? Я всё понимаю, но… уж больно неохота уступать этим мерзавцам! Кстати, ты не догадываешься, кто бы это мог быть?
Остелецкий пожал плечами.
– Ясно, что за столь сложным и масштабным замыслом стоит держава – частное лицо, хотя бы и с возможностями графа Монте-Кристо, на такое не способно. Я бы подумал о китайцах, но это уж совсем немыслимо. Несмотря на имеющиеся в Поднебесной богатые традиции шпионажа – об организации агентурной разведки писал ещё Сунь Цзы, – у них полностью отсутствуют какие-либо возможности на европейском континенте. Да и модус вивенди нашего неведомого контрагента наводит на мысли…