Здесь водятся драконы
Шрифт:
Барон согласно кивнул.
– Да, образ действий человека в маске – будем пока считать, что он и есть главный организатор и похищения и операции с броненосцами – подозрительно знаком. А уж то, как решительно он расправился с наёмниками-арабами… Остелецкий прищурился.
– Я всё думал, Гревочка, заметишь ты это или нет? Обратил внимание на способ, которым они были убиты?
– Ножом, как ещё? Троим перерезали глотки, а третьему проткнули печень. По крайней мере, так мне говорили в Александрии…
– Вот именно, печень! Арабы предпочитают вскрывать своим жертвам гортань, а такой удар, да ещё и снизу вверх, наискось, явно из нижней стойки… ничего не напоминает?
Греве задумался на миг, потом щёлкнул пальцами.
– Мексиканская школа ножевого боя! Знавал я одного знатока и любителя…
– В корень зришь, дружище. – подтвердил Остелецкий догадку собеседника. – О нём я и подумал, причём сразу, как только ознакомился с докладом, полученным из Александрии – наши сотрудники, состоящие в штате консульства, расстарались и раздобыли материалы расследования. Недавно мне пришлось пересечься с этим господином в краях не столь уж далёких. В Абиссинии, если тебе интересно.
– Инцидент в Таджуре? – барон хлопнул себя ладонью по колену. – Я так и думал, что ты имеешь к этому отношение!..
– Как видишь, не я один.
– Я только вот чего понять не могу. Ну, хорошо, поножовщина в Вальпараисо, потом резня в Александрии…
– Прибавь сюда ещё и парочку трупов в Новой Москве. – добавил Остелецкий. – Этот господин себя не ограничивает.
– Пусть так. – барон помотал головой. – Всё это дело, в общем, обычное. Но похищать подданную бельгийской короны, аристократку, со связями при всех дворах Европы?
– Как будто в первый раз! Помнишь, как Серёжка в семьдесят восьмом потерял свою невесту? А ведь взрыв, убивший её, Государя и ещё немало народу как раз англичане и устроили! Вот теперь и до Камиллы твоей дотянулись…
– Типун тебе на язык! – барон, обычно не слишком религиозный, перекрестился на католический манер слева направо. – Накаркаешь ещё… баронесса, слава богу, жива и, надеюсь, живой и останется!
– Ну, извини! – Остелецкий развёл руками. – Кстати, помнишь такую поговорку: «Джентльмен к западу от Суэца не отвечает за то, что делает джентльмен к востоку от Суэца?» Уверяю тебя, любой из начальников нашего общего знакомого, узнав о том, что он вытворяет, возмутится и заявит, что Британия не имеет к этому отношения. Но на самом деле…
– Англичанка гадит?
– Как обычно. Стравить благодаря истории с броненосцами Париж и Петербург – задумано, что и говорить, талантливо, а что ради этого придётся закрыть глаза на пару-тройку гнусностей – что ж, политика вообще дело грязное, а теневая, тайная, так и тем более. А что касается баронессы – даю слово, я сумею найти её и вырвать из лап этих мерзавцев, кем бы они ни были!
VI
Российская Империя,
город Владивосток
Матвей надавил отвёрткой на пружину и щелчком вдвинул вместе со штифтом-сердечником на своё место. Сам штифт при этом вошёл в зацепление с бойком; теперь достаточно будет взвести пружину, передвинуть рычажок регулятора на одну из четырёх позиций – «10», «15» «30» и «45» – и по прошествии назначенного срока (цифры обозначали интервал времени в минутах) ударник высвободится и пружина толкнёт его вперёд – туда, где в бронзовом дырчатом цилиндре будет находиться пробирка с кислотой. Ну а дальше – всё, в точности так, как в адской машине террориста-народовольца Кибальчича, копию которой Матвей по дурости своей и младости лет собирался изготовить в Москве, для изничтожения идейного врага, смотрителя казённой гимназии коллежского советника Скрынникова.
В этой бомбе, точнее подводной буксируемой мине, вместо динамита содержался заряд отличного французского пироксилина. Выбор взрывчатого вещества тоже был не случаен – в распоряжении Матвея и мичмана Новосельцева, минёра с канлодки «Бобр», взявшегося обучать бывшего гимназиста премудростям взрывного дела, имелся и русский пироколодийный порох, и даже динамит. Однако, Казанков особенно оговорил, чтобы они как можно меньше пользовались компонентами, способными указать на российское происхождение устройства – благо, пружина, сердечник и прочие детали взрывного механизма были изготовлены здесь же, во Владивостоке, мастером-часовщиком, переведённым по такому случаю, на казарменное положение. Белый же порох, как иначе называли нитроцеллюлозу, изобретённую французским химиком в 1884-м году, широко применялся армией и флотом Третьей Республики, в том числе и для начинки морских мин – а, следовательно, подходил для их целей как нельзя лучше.
О целях этих Матвей узнал ещё до прибытия во Владивосток – во время памятного разговора, когда Казанков показал ему депешу Остелецкого, полученную в Батавии. Узнал – и не сразу поверил тому, что всё это происходит с ним на самом деле. Действительно, после африканский приключений, после жестокой битвы с французской эскадрой и иностранными легионерами – отправиться на другой конец света, в Индокитай, в джунглях которого малорослые желтокожие люди в соломенных конусообразных шляпах уже который год сопротивляются со своими копьями и мечами французским колонизаторам, оснащённым по последнему слову истребительной техники. Об этом регулярно сообщал читателям еженедельный журнал «Нива», сопровождая публикации рисунками и дагерротипами. Матвей и его одноклассники частенько рассматривали их – и мечтали однажды отправиться туда, на край света, помогать справедливой борьбе несчастных аннамитов.
Выходит, секретная военная разведка Российской Империи (так для себя Матвей определил ведомство, в котором состоял «штабс-капитан») решило исполнить мечту вчерашнего гимназиста и отправило его за казённый счёт в этот самый Индокитай? Ну, хорошо, поправил себя Матвей, пока ещё не в Индокитай а во Владивосток – но ведь не зря капитан второго ранга Казанков в спешке снаряжает старый военный транспорт «Манджур» – и не зря он сам с мичманом Новосельцевым готовят адские машины? Да, стоило бы сказать спасибо Аверкию Горасевичу, сыну проворовавшегося петербургского полицейского чина, завербованного британским агентом и по его наущению отправившемуся в Абиссинию. По заданию англичанина Бёртона тот взорвал на рейде Новой Москвы французский авизо, прибывший для переговоров – и для взрыва использовал подводную мину, изготовленную из украденных у Матвея реактивов. Такую мину они с Новосельцевым и воспроизвели, попутно устранив главный дефект кустарных динамитных бомб, так любимых террористами всех мастей – капризность и ненадёжность.
Новая конструкция должна во-первых, выдерживать долгую транспортировку под водой, во-вторых, позволять установку взрывателя с задержкой по времени, чтобы дать возможность «морскому пластуну», установившему заряд, убраться восвояси. Сам Горасевич поступил проще – прицепил свою «адскую машину» к винту «Пэнгвэна» в расчёте на то, что когда он начнёт вращаться, лопасть ударит по бомбе и взрыватель произведёт нужное действие. Но им-то было необходимо нечто более предсказуемое удобное в обращении. Такое устройство мичман и спроектировал (не без помощи Матвея) ещё на борту «Смоленска», на пути к Владивостоку – и вот, пришло время испытать его в деле.