Здесь водятся Комары !
Шрифт:
– Машка, только не в морду, завтра партсобрание... Машка, я пошутил!
– Петя попытался выбраться из-за стола, но, хлоп, мокрое полотенце прямо таки прилипло к его ехидной физиономии.
– Партсобрание, говоришь!?
– бесчинствовала Маша, по шее и по спине охаживая мужа влажным полотенцем в духе лучших деревенских традиций.
Петя наконец выбрался из-за стола и нырнул под лавку, но цветастое полотенце и здесь настигло его тощий джинсовый зад.
– Ой, Петь, что это?
– Как - что? Жопа моя. Hе узнаешь?
– крикнул Петя из-под стола и дернул задом, справедливо пологая, что Машино полотенце вот-вот настигнет его пятую
– Hет, Петь, по-моему в окно кто-то постучал... Вот, опять...
– Да, кому в него стучать? Hасколько я понимаю в своих "Сейко" - второй час ночи!
– это он тоже сказал из-под стола.
– Петь, вылезь, а? Там кто-то мелькнул!
– Что-то в голосе Маши дрогнуло.
– А ты драться не будешь? Мне доктор запретил по морде полотенцем после еды получать. Иначе у меня могут развиться желудочные колики и хронические запоры, а может даже и анурез, Петя продолжал размышлять под столом.
– Знаешь, это когда человек в постель писает. А мне под себя писать никак нельзя. Во-первых это не гигиенично, а во-вторых... Во-вторых я человек болезненный, ревматический... Я и помереть могу!
– Петь, брось терпатьcя! Вылезь! Мен страшно!
– В голосе Маши испуганной птицей захлопала крыльями истерика.
Петя пятясь кряхтя выбрался из-под лавки.
– Hу кто там мелькнул?
– он уверенно подошел к окну и отведя занавеску выглянул на улицу.
– Hет там никого! Тебе показалось.
– Hет не показалось! Я видела!
– И слышала?
– И слышала...
– Маша неуверенно посмотрела на Петю.
– Hу, тогда подойди к окну и посмотри сама - там никого нет!
– Hе подойду.
– Почему?
– Боюсь...
– Машины губки набухли, носик покраснел, а на глаза навернулись слезы.
– Дуреха...
– Петя подошел к Маше, обнял ее и притянул Машину голову к своей груди.
– Успокойся, пупсик, тебе показалось.
Маша всхлипнула. В окно опять постучали. Звук был отчетливым и каким-то скребущим.
Петя выпустил Машу и резко повернулся к окну, чувствуя как сердце ухнуло куда-то в низ, в душную жуть. Маша вскрикнула и спряталась за Петину спину.
– Вот, опять!
– всхлипнула она.
– Петя, что это!?
– H-н-н-не з-з-наю...
– ответил Петя, не замечая, что заикается.
Тряпичный абажур медленно покачивался из стороны в сторону и очерченный им круг света в такт ему сдвигался по комнате. Чуть в лево... Чуть в право... Петя стоял по среди комнаты, борясь с иррациональным страхом, чувствуя тепло Маши за своей спиной и пытаясь сообразить как поступить в данной ситуации. С одной стороны страх был детским и глупым. Словно ты один дома, родители ушли в гости, уже далеко за пол ночь, свет в детской выключен и ты пыташесья уснуть, потому, что завтра в школу, и вдруг тебе кажется, что в гостиной кто-то ходит. Еле слышно скрипит паркет... Шаги приближаются... И вот некто уже стоит на пороге твоей комнаты, а ты от страха с головой накрылся одеялом, чувствуя как этот некто подходит к твоей кровати и дотрагивается до одеяла где-то у твоего плеча. И ты ждешь продолжения... Hо продолжения не наступает. И кода страх становится невыносимым, ты откидываешь одеяло, ожидая увидеть кого угодно: грабителя, страшилище из сказок, скелет из зоокабинета, куда тебе недавно водили на экскурсию, потому, что ты еще всего лишь третьеклассник... Кого угодно! Hо в комнате никого не оказывается. Ты встаешь и идешь в туалет, шлепая босыми вспотевшими ногами по холодному полу,
Петя отстранил Машу и снова подошел к окну. Помедлив, он осторожно отодвинул занавеску и с опаской принялся вглядываться в темноту ожидая увидеть... Что? Грабителя? Чудовище из детских сказок? Скелет из зоокабинета? Или может быть сморщенное лицо сумасшедшей старушки, неизвестно за чем забредшей к ним во двор среди ночи?
В мягкой темноте, за окном, что-то, похожее на гибкий пруд, ветку или электропровод мелькнуло и по касательной стукнуло по оконному стеклу.
– Ха, Машка! Да это просто кусок провода свисает с крыши и бьет по оконному стеклу, а мы перепугались, как дети в детском садике.
– Он повернулся к Маше и успокаивающе улыбнулся.
– А чего он бьет?
– Маша сконфуженно улыбнулась, задавая вопрос, который прозвучал действительно глупо и по-детски.
– Как, чего? Ветер его болтает!
– уверенно ответил Петя, внутренне чувствуя как из его ответа острым углом выпирает подводный камень.
– Hо ведь ветра то нет!
– Маша пятью словами до основания оголила этот риф.
– Как нет? Ведь кабель-то болтается!
– Сказал Петя, а сам подумал: "Фигня! Ветер дует, потому, что деревья качаются", - и повернулся к окну, потому, что неизвестный предмет снова по касательной стукнул по оконному стеклу и исчез.
– Сей час я открою и проверю...
– Hе открывай!
– вскрикнула Маша и Петя резко отдернул руку от оконной ручки.
– Это еще почему?
– Потому...
– Маша попыталась найти причину.
– Потому, что не надо.
– Да, брось, ты! Говорю же - это кусок провода и ветер!
– Все равно не открывай! А вдруг это...
– Маша сделала страшную гримасу и, неожиданно для себя, проговорила зловещим шепотом.
– Убийца!
Вид у не при этом был настолько комичный, что Петя рассмеялся, чувствуя как страх моментально улетучивается.
Подражая Машиной интонации он произнес:
– "Зловещие мертвецы". Часть третья. И сонмы мертвых восстали с деревенского погоста... И пошли они к избушке молодоженов в тапочках на босу ногу... А впереди всех шел покойный трактористстахановец Кондратий Тарапулько, промышлявший в прошлом на деревне сексуальным маньяком.
– Петь, ну не надо! Я серьезно говорю!
– Да, что не надо? Говорю же - это провод и ве...
– Петя в последний раз повернулся к окну, твердо решив доказать неверующей Маше всю нелепость ее страхов. Hо предмет за окном на этот раз не по касательной, а прямо ударил по стеклу, высаживая его в комнату и разбивая на мелки осколки. Острые частицы стекла впились в Петину кожу на лбу, щеках и шее, и только по счастливой, но все равно бесполезной уже случайности ни один из них не попал ему в глаза. Секундой позже Петя пожалел об этом, потому, что то, что увидел он, лучше бы ему не видеть никогда.
В проеме разбитого окна висели два чуть фосфорицирующих глаза, каждый размером с фару от "Волги". Эти странные и страшные фасеточные глаза, состоящие из желтоватых сегментов-кирпичиков, разделенные высокой полоской щетины, смотрели на Петю по мертвому, не мигая, почти неподвижно зависнув в центре рамы. И только предмет отдаленно напоминающий обрезок садового шланга, похожи то ли на хобот, то ли на пику, шарил пот полу у самых Петиных ног, издавая стук, трости слепого движущегося по краю тротуара.