Здоровье и долголетие. Исцеляющие методы В. В. Караваева
Шрифт:
На самом деле, оказывается, в больнице наркоманам полулегально выдают таблеточки такие красные с синим. Это чтоб глотали, но не кололись. А то обколются, и все лечение насмарку. Целую кучу таких таблеточек скопил мой сосед по палате, которого ко мне подселили.
Новый сосед мне сразу заявил, что он наркоман. «Да?» — обрадовался я и с интересом взглянул на него другими глазами. Надо же, живой наркоман, один из тех, о ком нам все время говорили в советское время, показывая на гнилой Запад.
Сосед как сосед, по виду и не скажешь, что наркоман. Он меня ни с того ни с сего огорошил — стал выспрашивать про Нострадамуса.
«Угадал, наверное», — подумал я и битый час рассказывал соседу о Нострадамусе и его пророчествах, пока не обнаружил, что сосед спит. Меж тем я вспомнил, что он, перед тем как слушать, глотнул одну красивую таблеточку, запив соком.
Когда сосед проснулся, я еще больше удивился — он мне стал рассказывать, что я спал, а в это время он смотрел «телевизор» — его экран проецировался прямо на стенку больничной палаты. Никакого телевизора в палате не было и в помине. Я никак не мог понять, какой телевизор он смотрел. «Как ты не поймешь, пока ты спал, я телевизор смотрел, фильмы разные». «Галлюцинации», — наконец дошло до меня. И это с таблеточек? Хм-м-м.
Сосед же мой унесся куда-то в своих мыслях, однако вскоре вернулся и поделился со мной воспоминаниями. «Знаешь, недавно я ехал в метро и увидел девушку. Ну, такая красивая — спасу нет. Благословен тот, кто ей будет владеть. Я так засмотрелся на нее — сверху вниз, греясь в ее лучах, а она вынимает из сумочки такой черный экран размером с эту упаковку сока (он указывает на сок, стоящий на столе). На экране — ни одной кнопочки. Она пальцем прикоснулась к нему, набрала что-то и стала смотреть фильм. Знаешь, когда я выйду из больницы, я куплю себе такой экран — ну ни одной кнопочки на нем не было, весь черный…»
Что знает настоящий наркоман, не знает больше никто
Парадоксальным может показаться мышление человека, подсевшего на наркоту. Но в нем, и это надо признать, есть своя какая-то странная домотканая правда.
Сосед глотонул еще пару таблеточек, запил соком, его «повело», но он не заснул, как в прошлый раз, а, понукаемый мной, стал рассказывать о своей жизни. В 16 лет он сбежал из дома, обворовав мать. Огромную сумму денег утащил и уехал жить в Анапу. Там девушки. Одна — супер. Она ему и говорит: «А уменя подружка есть — она скучает». Познакомила с подружкой. А у той — еще подружка. Стали жить вчетвером — супер. Деньги кончились. Вернулся к маме. Она зарабатывает неплохо…
«С тех пор как лето, каждый год на несколько месяцев уезжаю в Анапу».
Я слушаю его, слушаю, а сам пытаюсь понять логику наркомана, не отказывающего себе ни в чем. Осторожно спрашиваю его: «А что толкает на наркоту — хочется, да?»
Он, нисколько не удивившись вопросу, продолжает, вполне плавно: «Вот я тебе расскажу случай. Я взял дорогущую машину у друга, поехал с девушкой и друзьями в Крым. А Наташа моя подсела на сигареты «Кент с ментолом», заметь, не просто на «Кент», а с ментолом. Вот она последнюю сигарету выкуривает и буквально начинает с ума сходить — своими дорогущими туфлями о шины бьет в истерике. Все каблуки ободрала. А уж ночь — море, скалы. Где ей «Кент с ментолом» искать — не знаю. Ну, сажусь я в машину, оставляю Наташу с друзьями в палатке и еду один по шоссе. Прикинь, ночь, чужая дорогущая машина — вот, неровен час остановят трое, вытряхнут из машины — не расплатишься. Еду, еду — доехал до киосков, а там, только обычный «Кент». Тогда я машиной, в ночи, перегораживаю путь туристическому автобусу и у водилы и пассажиров спрашиваю: «Извиняюсь дико, граждане — срочно надо «Кент с ментолом». Может, у кого есть?»
Нет ни у кого. Мне водила говорит: «Ты туда езжай». Еду туда… там есть! И только часа через четыре назад возвращаюсь с «Кентом с ментолом». Она затягивается судорожно, и у нее такая блаженная улыбка появляется на губах… А ты говоришь. Если подсел на что — вынь да положь».
Меж тем соседу таскали каждый день передачки сестра и мать, по очереди. Полные сумки яств. «Да ты попробуй вот эти корзиночки с вареньем — не оторвешься», — напирает сосед. «Нет, нет», — отбиваюсь я, прочитав состав на этикетке, — они дрожжевые, я не ем такие. Мне сосед анекдот рассказывает: «Один узбек другого спрашивает: “Ты крем-брюле пробовал?” “Нет!” — “Пока не откусишь — не попробуешь!”» За этот анекдот я, так и быть, съедаю «корзиночку». И в самом деле, вроде, вкусно — внутри вишневое варенье с перцем.
Роскошную коробку конфет сосед дарит медсестре, и та приносит ему отобранный при передаче блок сигарет — в больничке курить нельзя. Сосед курит по ночам сигарету за сигаретой, запивает их таблетками и ловит кайф. При этом он кладет телефон на тумбочку (нет бы надел наушники) и слушает молодежное радио. А там все крутят одну дурацкую песню: «Кто-то на балконе повис… прыгает вверх», — пропаганда суицида, однако. А я уже не знаю, куда деваться от этого дыма и этой «музыки». Сам виноват — пробовал корзиночку — заключил соглашение с дьяволом. Наконец, с соседом мы договариваемся: он будет курить в туалете и будет надевать наушники.
Было и хорошее в моем общении с «настоящим» наркоманом. Сосед научил меня правильно есть яблоки — оказывается, их надо разрезать ножом на четыре части и, удалив сердцевинку, начинать грызть изнутри, двигаясь от центра к кожуре. Кожуру выбрасывать. Да, вижу я теперь, что сосед мой действительно был дока в удовольствиях — по извлечению максимальных удовольствий из материальной действительности.
Есть у наших наркоманов правильная сердцевина
Меж тем я бы не стал мазать своего соседа черной краской. Он вовсе не являлся, как мне показалось вначале нашего общения, маменькиным сыночком. Я, к своему удивлению, узнал от него, что он успел и в тюряге побывать. «Когда это ты успел, вроде молодой еще?» На эту тему сосед не очень-то распространялся. Наверное, положительных эмоций в тюрьме, и в самом деле, маловато, неприятно вспоминать плохое, да еще в больнице, где положительных эмоций и так дефицит.
Однако, как выясняется, и в душе наркомана цветут цветы, и ему подвластно ощущение «глубокого удовлетворения». Не все же испытывать «острые удовольствия», от одного, другого, третьего.