Здоровое общество. Догмат о Христе

Фромм Эрих Зелигманн

(25) Origen. Contra Celcum, translated by Henry Chadwick. Cambridge University Press. L., 1953. III. P. 55.

(26) Проблема исторического Иисуса в этой связи не касается нас. Социальное воздействие раннего христианского учения следует понимать только на основе анализа классов, которым оно предназначалось и которые его восприняли. Только нам важно понимание их психического состояния.

(27) Harnack Adolf. History of Dogma. Dorer Publications. Inc., N.Y., 1961.1. P. 66–67.

(28) Ibidem.P.62–63.

(29) Weiss J. Das Urchristentum. Gôttingen, 1917. S. 55.

(30) Каутский К. Происхождение христианства. С. 308.

(31) H. von Schubert. Grundziige der Kirchengeschichte. Tubingen, 1904.

(32) Harnack Adolf. History of Dogma. I. P. 78.

(33) Weiss J. Op. cit. S. 85.

(34) Пс 22 и Ос 6.

(35) Gumont F. Die orientalischen Religionen in ihrem Einfluss auf die europaischen Religionen des Altertums. In: Kultur der Gegenwart. 2-nd ed. 1923. V. I, pt. III. P. 1. См. также Weiss J., цит. пр.

(36) Здесь уместно сделать замечание по поводу одной проблемы, бывшей объектом жесткой полемики, — вопроса о том, насколько можно понимать христианство как революционное классовое движение. Каутский в своей книге «Предшественники новейшего социализма» и позднее в «Происхождении христианства» высказал мнение, что христианство — пролетарское классовое движение, что, однако, суть его влияния — в его практической деятельности, то есть в его благотворительности, а не в его «религиозном фанатизме». Каутский не учитывал, что движение может иметь классовое происхождение, но при этом в сознании его организаторов может и не быть социальной и экономической мотивации. Его презрение к исторической значимости религиозных идей показывает только его полное непонимание значения чувства удовлетворенности, даваемого иллюзией, для социального процесса. Его интерпретация исторического материализма так банальна, что Трельчу и Гарнаку легко создать видимость опровержения исторического материализма. Они, подобно Каутскому, не ставят в центр анализа проблему классового объединения, что обусловило христианство, но более сосредоточены на выяснении роли этих классовых отношений в сознании и идеологии первых христиан. Хотя Каутский опускает реальную проблему, классовые основания раннего христианства тем не менее столь ясны, что уклончивые попытки, особенно Трельча (в его «Социальном учении христианских церквей»), объяснить их отсутствие выдают политические предпочтения авторов.

(37) Подобным же образом можно обвинять христиан в ритуальном убийстве и в сексуальной распущенности.

(38) Knopf R. Das nachapostolische Zeitalter. S. 64.

(39) Weiss J. Op. cit. S. 132. ⁴⁰Сравни: Knopf R. Op. cit. S. 70.

(41) Knopf R. Op. cit. S. 69 и далее. Наставления св. Ипполита все еще обнаруживают этический ригоризм и враждебность к образу жизни среднего класса, о чем свидетельствует глава 41 (цит: по: Harnack A. Die Mission und Ausbreitung des Christentums, I, 300): «Проведем также исследование о профессиях и занятиях тех, кого приводили для решения вопроса о допущении к вере. Если это был сводник, он должен был оставить свое занятие, либо его отвергали. Если это был скульптор или художник, от него требовали не создавать идолов; если он не соглашался, его отвергали. Если это был артист или актер пантомимы, он должен был оставить свое занятие, либо его отвергали. Учителю маленьких детей лучше всего было бы оставить свою профессию, но если у него не было другого занятия, то ему могли позволить продолжать. Также возничий, участвующий в скачках или часто посещающий бега, должен был отказаться от этого, либо его отвергали. Гладиатор или тренер гладиаторов, или егерь (в зрелищах с участием диких зверей), или кто-то, имеющий отношение к подобным зрелищам, или служащий, заведующий гладиаторскими представлениями, должен был оставить этот род деятельности, либо его отвергали. Охраннику гражданской власти следовало внушить, что он не должен убивать людей и должен отказаться от исполнения соответствующего приказа и не принимать присяги; если он не желает подчиниться, то должен быть отвергнут. Военный командир или служащий магистрата, облаченный в пурпурные одеяния, должен уйти в отставку, либо быть отвергнутым. Если новообращенный или верующий стремится стать солдатом, они должны быть отвергнуты, поскольку ни во что не ставят Бога. Проститутка или распутный человек, или оскопивший себя, или кто-то еще, совершающий такое, что это нельзя даже назвать, должны быть отвергнуты, поскольку они осквернены. Колдун, прорицатель, ворожея, маг-заклинатель, фокусник, лекарь-шарлатан, изготовитель амулетов должны оставить свои занятия, либо быть отвергнутыми. Конкубина, которая находится в положении рабыни, растит своих детей к верна только своему хозяину, может стать прихожанкой; однако если здесь обнаружатся ее недостатки, она должна быть отвергнута. Если у мужчины есть конкубина, он должен отказаться от такой связи и вступить в законный брак: если он воспротивится, то должен быть отвергнут. Если мы что-нибудь упустили, факты должны подсказать вам правильное решение; поскольку всеми нами руководит Дух Божий».

(42) Рисуя картину изменения социального состава христианской церкви в течение первых трех столетий, Кнопф приводит пример особенностей римской общины. Павел в Послании к филиппинцам (4:22) просит, чтобы его приветствие было передано «наипаче <тем, кто> из кесарева дома». Тот факт, что смертный приговор, вынесенный Нероном христианам (об этом упоминает Тацит в Анналах, XV, 44) и предписывавший зашивать их в шкуры, травить собаками, распинать на кресте, сжигать живьем, мог быть использован только против humiliores, но не против honestiores (более известных), показывает, что христиане того периода принадлежали главным образом к низшим слоям, хотя некоторые богатые и известные люди уже могли присоединиться к ним. Насколько значительно изменился состав постапостольской церкви, показывает отрывок, процитированный Кнопфом из I Clement, 38: 2: «Богатый должен предлагать помощь бедному, а бедный человек должен благодарить Бога, что Он предоставил ему возможность получить через кого-то помощь в своих нуждах». Здесь не заметно никакого следа той враждебности к богатым, которой проникнуты другие документы. Эта форма выражения могла быть использована в церкви, в которой более богатые и более известные люди не были столь редки и где они выполняли свои обязанности в отношении бедных (Knopf R. Op. cit. S. 65). Тот факт, что в 96 году Домициан за восемь месяцев до своей смерти казнил своего кузина консула Титуса Флавиуса и отправил в ссылку его первую жену (консул лишь вероятно, а женщина вполне определенно были наказаны за их принадлежность к христианству), указывает нам на то, что уже в конце первого столетия христиане в Риме проникли в императорский дом. Растущая численность богатых и знатных христиан естественно создавала напряженность и разногласия в церквах. Одно из таких рано возникших разногласий относилось к вопросу о том, должен ли христианин-господин освобождать своих рабов-христиан? Показательно в этом отношении наставление Павла о том, что рабы не должны стремиться к освобождению. Поскольку же в процессе своего развития христианство все больше и больше превращалось в религию правящих групп, эта напряженность должна была расти. «Богатые не относились по-братски к рабам, вольноотпущенникам и пролетариям, особенно на публике.

Со своей стороны, бедные видели в богатых наполовину принадлежащих дьяволу» (Knopf R. Op. cit. S. 81). Кермес хорошо показал изменение социального состава: «Те, кто много занимались бизнесом, также много грешили, поглощенные своим бизнесом, и не уделяли внимания служению Господу» (Sim VIII, 9). «Это те, кто были верующими, но стали богатыми и уважаемыми среди язычников; затем они сделались очень высокомерными и надменными, отвергли истину и прикинулись праведными, но жили вместе с язычниками, и это им нравилось больше» (Sim IX, 1). «Богатым трудно быть среди слуг Божиих из-за опасения, что те будут просить их о чем-нибудь» (Sim XX, 2). Вероятно, что только после эпохи Антонинов богатые и знатные, люди высокого происхождения и не стесненные в средствах присоединяются к христианской церкви, что было правильно понято Евсевием в известном отрывке, в котором он говорит, что «в период правления Ком-мода дела [христиан] изменились к лучшему, и, божьей милостью, мир воцарился в церквах повсюду… поскольку в это время в Риме уже большое число людей, занимающих высокое положение по своему происхождению и богатству, преуспели в деле своего собственного спасения совместно со всеми своими домочадцами и родственниками» (Eusebius. Ecclesiastical history. Book V, 21,1). Таким образом, в главных митрополиях мира христианство перестало быть религией преимущественно бедняков и рабов. С тех пор сила его притягательности проявлялась среди людей различных имущественных и образовательных уровней.

(43) Meyer Eduard. Sklaverei im Altertum. Kleine Schriften (2nd éd.; 1924), I, 81.

(44) Harnack A. History of Dogma. I, 49. Гарнак обращает внимание на то, что первоначально преобладали две взаимосвязанные между собой точки зрения относительно цели прихода Христа или природы и средств спасения: спасение понимали, с одной стороны, как участие в чудесном царстве Христа, которое вскоре должно появиться, а все прочее рассматривалось в качестве подготовки к этой твердо обещанной перспективе; однако, с другой стороны, внимание было обращено на условия и на божественные предписания, выработанные Христом, благодаря которым люди в первую очередь могли обрести допуск к обещанному. Прощение греха, праведность, вера, знание и т. д. — это то, что здесь учитывается, а сами эти благодеяния, поскольку их несомненным результатом должна стать жизнь в царстве Христа или, точнее, вечная жизнь, могут рассматриваться как спасение. (Op. cit. S. 129–130).

(45) Harnack A. History of Dogma. I, 49. S. 130.

(46) Harnack A. Kirche und Staat bis zur Grundung des Staats-kirche // Kultur der Gegenwart. Vol. I, Pt. 4. S. 1; 2d. S. 239.

(47) Harnack A. Op. cit. S. 143.

(48) Cyprian. Epistle 69, 11.

(49) Сравни: Harnack A. History of Dogma, II. 67–94.

(50) О «католическом» догмате в данном случае можно говорить лишь с большой натяжкой, так как речь идет о IV в. от Р. X., а разделение церквей произошло в XI в.; к тому же данный догмат разделяет помимо католической церкви и православная, а также ряд деноминаций протестантизма. Под термином «католический» Фромм подразумевает: «ортодоксально-церковный», «клерикальный» и т. д. В этом смысле он охватывает и православие, и ряд протестантских церквей, включая англиканскую, лютеранскую и т. д. (Примеч. перев.)

(51) Сравни замечание Фрейда в: Civilisation and Its Dis-contens (Standart edition). XXI. 123 ff.

(52) Сравни: Storfer A. J. Marias jungfrauliche Mutterschaft. Berlin, 1913.

(53) Проблема связи поклонения Марии с поклонением языческим материнским божествам обсуждалась множество раз. Особенно наглядный пример обнаруживается у коллиридиан, которые в качестве жриц Марии разносили лепешки в ходе торжественной процессии в посвященный ей день. Это вполне сходно с культом ханаанской царицы небесной, упоминаемой Иеремией. Ср.: Rosch (Th. St. К. 1888. S. 278 f.), который интерпретировал эту лепешку как фаллический символ и считал поклонение коллиридиан Марии аналогичным восточно-финикийскому культу Астарты [см.: Realenzyclopâdie fiir protestantische Théologie und Kirche. Leipzig, 1915. Vol. XII].

(54) Internationale Zeitschrift fiir Psychoanalyse. XIII. S. 445.

(55) Harnack A. History of Dogma. I. P. 258.

(56) Harnack A. History of Dogma. I. P. 259–260.

(57) Harnack A. Op.cit. II. S. 110.

(58) Harnack A. Lehrbuch der Dogmengeschichte (6-th éd., 1922). S. 155.

(59) Лютер, в частности, отличался своей амбивалентной позицией к отцу; его взаимоотношение с отцом, отчасти проникнутое любовью, отчасти ненавистью, занимало центральное место в характерной для него психологической ситуации.