Здравствуй, брат, умри
Шрифт:
— Ну да. — Джи смотрел в трубку, поворачивая ее, при этом в его глазу отражались разноцветные переливы, трубка была непростая. — Ну да, пришелец перешел улицу…
Он как-то так смешно это сказал, что мы расхохотались, даже Хитч не удержался.
— И все равно они здесь, — сказал он сквозь смех. — Пока людей нет, они потихонечку тут осваиваются, захватывают, так сказать, жизненное пространство. И рано или поздно нам придется с ними столкнуться…
— Да-да, война миров и все такое, — зевнул Джи. — Знаем. Слушай, Хитч, вас что, на самом деле обучают этому? Так скучно и нагло врать?
— Что?! —
— Вас учат нагло врать или ты сам такой талантливый? — повторил Джи.
Я ожидал чего-то подобного. Что Джи столкнется с Хитчем. Слишком уж Джи не такой был, что-то он все время думал на заднем плане.
— Я что-то не пойму, — очень негромко и очень четко сказал Хитч. — Я что-то не пойму, ты чего? У тебя что, ко мне какие-то претензии есть?
И так ненавязчиво принялся проверять фокусную камеру фризера.
— Ничего.
Ответил Джи и прицепил к фризеру дополнительный магазин с зарядами.
— А я слышал про игрушки-убийцы, — вдруг сказал Бугер.
Специально. Чтобы разрядить обстановку.
— От Ризза, — тут же добавил Джи, решил не раскручивать конфликт. — Про игрушки он от Ризза узнал. Забавная история, стоит послушать.
— Ну, расскажи, — сказал медленно Хитч и отложил в сторону оружие.
Бугер стал рассказывать. История оказалась на самом деле интересней заплесневелых басней Хитча про пришельцев. История, почему игрушки входят в список запрещенных предметов.
Раньше, когда еще игрушки можно было ввозить свободно, стали происходить странные и необъяснимые вещи. Привозил человек игрушку, совершенно безобидную, ее проверяли на наличие вредных веществ, радиации, ну, одним словом, проверяли. А потом этот человек умирал. Не погибал, не заболевал, а просто умирал. Вечером был еще живой, а утром уже нет. И никак не могли понять, отчего… Пока не заметили, что рядом с мертвыми всегда обнаруживались эти детские штуки…
— А я слышал, что у них на лицах еще улыбка была, — перебил Джи.
И улыбнулся.
И меня почему-то пробрало по спине морозцем от этой его улыбки.
— Говорили, что это проклятие, — продолжил Бугер. — Что в игрушки как бы перешли души их предыдущих хозяев и эти души мстят…
Бугер замолчал.
— Зачем ты тогда это притащил? — Я указал на ящик.
— Так это давно было… Давно, и оно уже прекратилось… Я изучал почти семьдесят лет… планетарных, конечно. Я знаю многих, кто хранит игрушки…
Бугер понял, что лишнее брякнул, Хитч поглядел на него хищно.
— Игрушки — это просто игрушки, — сказал Джи. — Пластик и дерево. И стекляшки…
— А если…
Мы все переглянулись.
— Ладно, с меня хватит. — Хитч отобрал у Джи трубку, отобрал у Бугера шар, швырнул обратно в коробку.
— Ты чего? — не понял Бугер.
— Ничего.
Хитч поднял коробку и выкинул ее в окно. Игрушки не брякнули, их там внизу словно кто-то поймал в знакомые мягкие лапы, и это тоже прогнало у меня по хребту ледяную волну.
— Все. — Хитч постучал ладонью о ладонь. — Больше никаких игрушек. — Сейчас обед, затем выдвигаемся вдоль улицы. Кто побежит за капсулами?
Мы сыграли в «камень, лезвие, пластмассу», проиграл Бугер.
Глава 15
Дикие
Привязалось
А чем все дело закончилось, я так и не узнал — книжки была только половина, другой половины нет, оторвано все напрочь, такое часто у нас приключается, такая вот экспедиция. Кстати, однажды со мной вообще странная вещь произошла, на дальнем юге, на таком юге, куда мы с Хромым только раз забирались. Забрались — и пожалели, жарко так, что из кожи хотелось выпрыгнуть просто. И обезьян много. Нет, на севере тоже обезьяны встречаются, но столько обезьян, сколько в том городе, я никогда не видел. И все такие мелкие, гадкие, кидаются камнями и стараются стащить все, что попадается под руку. Но не о том я. Там такой был большой город незаросшего типа, мы по нему бродили долго и, в общем-то, бессмысленно, туда-сюда, а потом нашли библиотеку. Вообще несъеденную. Времени у нас много, решили в этой библиотеке посидеть. Почитать в свое удовольствие, отдохнуть, полезное, может, что узнать. И вот что в этой библиотеке мы обнаружили. Там были, конечно, книги. Много книг, разных. Но и еще кое-что. Картинки. Вырванные из этих книг. Кто-то очень постарался, все эти книжки выдирая. Правда, я совсем не понял, зачем все это было сделано, картинки лежали просто горами.
А Хромой тогда чего-то призадумался. Я бегал по библиотеке и выбирал полезные книжки, ну, к примеру, книжку про то, как шкуры дубить и из этих шкур пошивать одежду, про то, как с оружием обращаться, другое разное. А когда я вернулся, то обнаружил, что Хромой разложил по полу вырванные страницы и теперь их вовсю изучает. Я пригляделся. И мне даже не по себе стало — на всех этих вырванных страницах были люди. Фотографии, картинки, и на этих картинках везде люди. Не животные, а именно люди.
Что это было, мы так и не поняли. Хромой сказал, что это, наверное, еще со времен заразы осталось. Кто-то с ума сошел и по-вырывал все эти изображения. Объяснил он мне все это вроде как. Но я-то понимал, что он это сказал только для того, чтобы меня успокоить, я тогда еще был маленький, но тем не менее видел, что страницы из всех этих книг вырваны совсем недавно.
Страшно мне тогда стало…
И вот, значит, про сказку эту, про Злосчастье. В голове все крутится, крутится, Злосчастье, Злосчастье… И все эта кукла… Но мне Злосчастье не куклой представлялось, а таким мужичком-кулачком. И почему-то одноглазым. Эциклопом, короче, а на правой ноге вместо ноги копыто. Меня эта сказка очень неприятно удивила, я даже спросил тогда у Хромого: бывает так или нет? Хромой только рассмеялся и сказал, что не, не бывает.