Здравствуй, дочь!

Борн Амелия

Старый, полуразрушенный дом был погружен в абсолютную темноту. Выйдя из машины, я пригляделся, пытаясь уловить хоть какие-то признаки присутствия там кого-либо. Господи, если Лера находилась здесь, можно было только вообразить, как она сейчас напугана! Мысль об этом заставила меня немедленно двинуться ко входу.

Прогнившие доски пола затрещали, когда я сделал первый шаг внутрь. Опасаясь провалиться, я включил фонарик на телефоне, чтобы видеть, куда ступаю, и тут же услышал:

– Убери свет!

Голос

был мне незнаком и это показалось самым странным. Неужели я ошибся? Неужели кто-то другой, кроме Людмилы Викторовны, желал мне зла? Но кто? И почему, черт бы все побрал?!

Я послушно отключил фонарик и услышал, как неизвестный мне человек сделал шаг в моем направлении.

– Ты перестал бояться ездить на машине, - произнес голос со злой насмешкой.

– Кто ты?
– потребовал я ответа.
– И где моя дочь?

– Твоя дооочь, - пропела в ответ тень и что-то в ее интонации показалось мне вдруг до жути знакомым.

– Моя дочь, - повторил твердо.
– Где она?

– Ты не узнаешь меня, Ромочка?
– вместо ответа поинтересовался невидимый собеседник.

– Я тебя не вижу.

– А так?

Резкий свет фонарика ослепил на мгновение, а когда вернулась способность видеть, первое, что кинулось мне в глаза - длинные белые волосы... Так хорошо знакомые. Я видел их в своих кошмарах бесчисленное количество раз. Но ведь этого никак не могло быть наяву! Что это за игры?

– Не может быть, - произнес я вслух и тень насмешливо тряхнула головой, убирая волосы с лица.

Я впился в нее взглядом, но именно лица там попросту не было. Его скрывала белая маска.

– Не веришь?
– с оттенком угрозы спросила женщина.

– Сними маску!
– потребовал я.

Дважды просить не пришлось. Кажется, именно этого момента она и ждала, потому что, не медля, поднесла руку к лицу, но сдвинула маску лишь наполовину. Однако и этого было достаточно, чтобы по спине у меня пополз холодок ужаса.

Лена. Никаких сомнений - это была Лена!

– Как?..
– только и сумел выдохнуть, не в состоянии даже пошевелиться.

– Смотри, Рома!
– истерично выкрикнула она в ответ, и голос ее, совсем не похожий на прежний, разломился, превращаясь в жуткое карканье.
– Смотри, что ты со мной сделал!

Она окончательно отбросила маску и я невольно вздрогнул. Одна половина ее лица

– правая - была полностью обезображена. Ни единого здорового уголка кожи. Правый глаз и вовсе отсутствовал, на его месте был лишь уродливый шрам.

Я сделал к ней шаг и заметил, как ее рука нырнула в карман длинного серого балахона, в который Лена была облачена. Остановившись, я твердо отчеканил:

– Это ты сделала с собой сама. И ты убила моего сына!

– Вспомнил, значит, - улыбнулась она и

от этого изуродованная часть ее лица показалась еще более отталкивающей.

– Вспомнил. И я этого так просто не оставлю.

– Ты смеешь мне угрожать!
– разразилась она мерзким смехом-карканьем.
– Нет, это я с тобой поплачусь. За все!

– Как ты оказалась жива?
– спросил, следя взглядом за ее руками.

– Смотри на меня!
– тут же потребовала она.
– Смотри, во что я из-за тебя превратилась!

– Как?
– повторил еще раз и она снова безобразно усмехнулась.

– Меня выбросило из машины ударной волной. Весьма кстати в другом автомобиле оказалась похожая на меня женщина. Жена какого-то депутата, которая ехала куда- то, видимо, с любовником. Никто не знал, что она находилась там. Ее до сих пор считают пропавшей без вести, и именно ее обгоревший труп опознала моя мать.

– Людмила Викторовна знала, что ты жива?

– Я связалась с ней сразу, как пришла в себя. Меня подобрал какой-то алкаш. Я была вынуждена принимать его помощь, пока мама не приехала за мной!

– А Денис?
– спросил, с трудом сглотнув вставший в горле ком.

– Он мертв. И это твоя вина!

– Почему ты не появилась раньше?

– Разве это не очевидно?
– оскалилась она.
– Пока ты мучился, меня это полностью устраивало. Я наблюдала за тобой все эти годы. Мы были куда ближе, чем ты можешь себе представить, дорогой...

Она сделала ко мне шаг и ее рука, облаченная в тонкую белую перчатку, коснулась моей щеки. Мне стоило огромного труда не поморщиться от подкатившего к горлу отвращения.

– О чем ты?
– вытолкнул из себя с трудом.

– Думал, что можешь сбежать от меня? Нееет, - протянула она зловеще.
– Я жила там же, где ты. Я была вынуждена прятаться от людей после того, что ты сделал со мной!

– Где ты жила?

– В домике на краю оврага. Понимаешь, о чем я?

Я понимал. Господи, все эти годы я мучился чувством вины, в то время как эта женщина была совсем рядом...

– Домик ведьмы, - произнес вслух.

– Суеверные деревенские идиоты! Думали, что там поселилась нечисть!

Лена снова разразилась мерзким хохотом, а когда он прервался, со злорадным довольством добавила:

– Помнишь, ты слышал во сне голос?

Я сжал челюсти. Чертова дрянь! Все эти годы я думал, что меня преследуют ночные кошмары, но они оказались вовсе не плодом моего воображения, а жуткой реальностью!

– Да, это была я, - ухмыльнулась Лена наполовину изуродованным ртом.
– Мне нравилось смотреть, как ты наутро выходил из дома белый, как мел. Мне всегда так нравилось смотреть на тебя... мой красивый муж. А ты не любил меня!