"Зэ" в кубе
Шрифт:
– Но вы очень хорошо владеете чешским, ни за что бы не подумала, что он для вас неродной.
Эвика поднесла к губам запотевший стакан и сделала глоток. Тадеаш ощутил острый приступ жажды – правда, иного свойства, но вслед за ней тоже выпил воды. Стало немного полегче. Он кашлянул, ощущая, что волнуется:
– Дело в том, что я… эм-м… как бы это поточнее выразиться... в некотором роде полиглот. Владею всеми европейскими языками, а также латынью и санскритом – но в случае последних не отвечаю за качество произношения. Сами понимаете, мёртвые языки, спросить не у кого – стало быть, и не с кого.
Эви удивлённо приподняла правую бровь:
– Однако! Впервые встречаю полиглота! А как вы ухитряетесь сохранять такое количество информации, неужели не путаетесь? Вообще, это, конечно, поразительно. Наверное, врожденное свойство – такая память?
Он
– Мог бы, конечно, прихвастнуть: мол, от природы одарённый либо старательный в учении, но врать не стану – это специальная методика. Немного фармакологических чудес: ноотропы, витаминные комплексы, плюс лёгкое гипнотическое воздействие. Базовое владение закладывается, но всё прочее нужно нарабатывать, тренировать.
– Ну да, логично, что тренируется, то развивается. Интересный метод… – Эви смотрела на него не отрываясь, глаза её подсвечивались изнутри какой-то эмоцией. – Удивительно, мне так с вами... с тобой... легко, словно мы сто лет знакомы.
Тадеаш, последние минут пятнадцать думавший о том же, согласно кивнул:
– И мне... с тобой. Я очень рад, что зашёл именно сюда. Если бы мы не встретились, я бы многого так и не понял.
Она огляделась по сторонам:
– Очень любопытно, чтоименно здесь открыло для тебя некую истину? – Эвика поддразнивала его, уже зная ответ.
– Не что, а кто. Ты. Ты открыла для меня новый мир. Давай сбежим отсюда? Здесь, конечно, хорошо, но шумно.
И они сбежали, и гуляли весь день дотемна, пока от усталости не загудели ноги. В тот первый вечер, проводив Эви домой и вернувшись к себе в отель «Green Garden», Тадеаш впервые в жизни не спал всю ночь. И вовсе не мысли о забуксовавшем проекте будоражили его, и не грядущие и весьма дорогостоящие проблемы из-за отпуска, который он внезапно, именно этой ночью, решил себе устроить, а воспоминания о женщине, которая тонкими пальчиками закладывала за маленькое ушко непослушную тёмную прядь и смотрела вместе с ним в ночное небо над древней Прагой.
Неистовая дробь сменилась мерным убаюкивающим шумом. Яростный ливень утихал, грозя перейти в занудный затяжной дождь. Тадеаш повернулся на бок, стараясь не потревожить Эви. Видимо, ей что-то снилось, под неплотно закрытыми веками быстро двигались глаза. Похоже, сон был не из приятных – Эви хмурилась, губы её подрагивали, словно перед плачем, лицо выражало тревогу. Он потянулся и нежно погладил её по лбу, погрузил пальцы в шелковистые пряди, желая вывести из тёмного морока, но Эви, пребывая в плену сновидения, уходила всё дальше в густой туман своего кошмара. Тадеаш замер, выбирая: будить или же ещё немного подождать, вдруг отпустит? Ответ пришёл сам собой – Эви заметалась, губы её искривились, и она забормотала хриплым от ужаса голосом: «Нет-нет-неееет, не трогайте его, не нужно, я нарисую что угодно, только оставьте его, пожалуйста, пожаалуйстаа...». Отбросив сомнения, он рванулся к ней, схватил в охапку, прижал к себе и зашептал, вдыхая сладкий запах волос: «Тшшш, радость моя, всё хорошо, это сон, всего лишь сон, я с тобой...». Эви уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть, вырваться, но он не отпускал, и тогда она расслабилась, задышала мерно, успокаиваясь, уже чувствуя сквозь расползающуюся ткань сновидения его запах, тепло, ласковую силу...
– …Мне снился кошмар. Он меня преследует с пяти лет. Но в этот раз он был самый страшный из всех... – Эви говорила без эмоций, но каким-то шестым чувством Тадеаш улавливал, что страх всё ещё не отпустил её.
Он погладил Эви по спине, ощущая, как напряжены её мышцы, легонько подул на волосы.
– Ничего не бойся. Я с тобой. Всегда буду с тобой. – Почувствовав, как расслабляется её тело, отзываясь на ласку, продолжил: – Я слышал, что если страшный сон рассказать кому-нибудь, он не сбудется. Хочешь рассказать, что тебя так мучает?
Эви, всё ещё лежащая в позе зародыша, прерывисто вздохнула. Потом, распрямляясь, потянулась гибким сильным телом, придвинулась ближе. Окружающий мир разом уменьшился до размеров кровати – чтобы в ту же секунду невообразимо расшириться, стать тёплым, волнующим, пахнущим невероятно притягательно…
Сквозь сладкий дурман, через тысячи световых лет, до него добрался шёпот Эви. Тадеаш вздохнул, выныривая из феромонового опьянения.
– …тёмные, безликие, их много, они не говорят, объясняются знаками и как-то ещё, телепатически, что ли, но я их понимаю,
В её голосе звучало такое отчаянье, что даже Тадеаш ощутил, как вдоль позвоночника пробежали ледяные пальцы ужаса. Собравшись с мыслями, он отогнал дурное предчувствие. Нежно прижимая Эви к себе, покачал в объятиях.
– Ну вот и хорошо, рассказала мне, значит, не сбудется, и всё будет хорошо, у нас всегда всё будет хорошо… Ты же мне веришь? Веришь? – Он посмотрел на Эви в упор. Почему-то внезапно стало очень важно, чтобы она – верила. Именно она. Ему – и в него.
Эви по-детски шмыгнула носом и потёрлась щекой об его плечо.
– Верю. Конечно, верю. Ты же…мой.
Последнее слово прозвучало с вопросительным оттенком, но Тадеаш уловил, что сомнение было не в самой Эви, не в её чувствах, а в его ответе. Тогда он, давая волю своему жару, нисколько не колеблясь, потянул её на себя – нежную, сладкую, уже разгорающуюся ответным пламенем, – и выдохнул в раскрывающиеся для поцелуя губы: – Твой. Твой. Всегда был ничей – а теперь твой.
И не стало страха, и закончились условности, и утратили суть названия, и исчерпались имена, а время, трепеща разлетающимися секундами, рассыпалось на бессчётный рой золотых пчёл, в котором растаяли иллюзии вещного мира. Остался лишь белый свет, истинный свет, ждущий от приходящих в него живых только слова. И двое были в свете, и двое были светом, и двое стали одним...
...И слово было у богини, и слово было: да...
Глава 4
– Да! Да, будет, я сделаю перевод сегодня, до пяти вечера. А? Точно, это я не переключился... это по-местному, а по-нашему... ну, сам прикинь, тебя учить, что ли? Основной транш за проданный проект уже поступил. ...Именно, тот самый. Что? Знаю. Не имеет значения, мне нужно время. Я его покупаю, в чём проблема, Тан? ...Ну вот то-то же! Не лезь не в своё дело, короче говоря. А с Советом я сам разберусь, ничего нового... – голос Тадеаша, разбудивший в разгар дня задремавшую Эви, удалялся, переходя в неразборчивое бормотание. Сонливость накатывала волной, затягивая назад, в тёмную воронку. Мерно сопевший рядом Дали приоткрыл глаз и недовольно мяукнул. Превозмогая вялость, Эви села. Слабость за последнюю неделю появлялась всё чаще, но сегодня к ней добавилась ещё и муторная тошнота. Эви покачала головой: вот они, плоды безумной страсти! Две недели они с Тадом почти не выходили из дома, упиваясь друг другом. Похоже, постельный марафон и связанная с ним «диета» на основе блюд китайской кухни, которые они заказывали исключительно из-за рекордной скорости доставки, пробудили давно и благополучно забытый гастрит. ...А ну и чёрт с ним, с гастритом! За то счастье души и тела, которое открыл для неё Тадеаш, цена невелика. И много больше можно отдать, только бы оно не заканчивалось. Думать о том, что срок, объявленный Тадеашем, истекает совсем скоро, не хотелось. Эви не была готова принять решение. С одной стороны, уже очевидно, что жизнь её изменилась, и Тад занял в ней так много места, что даже мысль о возможном расставании сбивала дыхание. С другой, уезжать, как предложил он, – практически сжигая мосты, в неизвестность – Эви не могла. Поразмыслив, она решила, что пришло время для серьёзного разговора.