Зелёная нить прощения
Шрифт:
Я прикоснулась губами ко лбу Максима и чуть слышно добавила:
— и мне тоже.
И откинулась на спинку стула. Павел сказал, что во мне есть дар сострадания. Но нужно стать выше и любви, и обиды. С закрытыми глазами подниматься было легче. Я представила зелёную нить, что связывала наши с Максимом сердца. Не думала, что без художника получится провернуть трюк, но постепенно в темноте возникла знакомая линия.
На этот раз рядом не было ни холода, ни стен, только тьма и полоска зелёного света. Пошла вдоль неё, считая шаги. Терпения хватило до тысячи. Ничего не изменилось: меня окружала тьма, а рядом тускло светила
Тогда решила сделать по-другому. Села, взяла в руки мерцающую линию — она оказалась тёплой и мягкой — и обмотала её вокруг талии. И почему в голову пришла эта идея? Нить, будто, сама подсказывала, что нужно делать.
— Если ты живая и разумная, помоги мне, пожалуйста, — проговорила я. — Найди Максима и попробуй его разбудить…
Ну вот, я точно сошла с ума. Даже в детстве не было воображаемых друзей, а тут стала разговаривать с полоской света…
Нить засияла и потянулась в темноту. Я ждала. Она убегала всё дальше и дальше. Если раньше видела зелёную линию только на десяток шагов, то теперь она простиралась вперёд, насколько хватало взгляда.
Я почувствовала натяжение нити на талии и тепло в груди. Встала и обхватила себя руками. Зелёная нить рывками тянула вперёд. Пришлось подчиниться. Я почти бежала за полоской света, хватая ртом воздух. Жар в груди нарастал. Когда он стал нестерпимым, будто на солнечное сплетение вылили кипяток, я упала на колени и одним рывком сорвала нить.
Глаза застилал туман, а сердце стучало в ушах и в горле. Я машинально ощупала грудь в поисках ожогов. Несколько раз потёрла глаза и виски и посмотрела на Максима. Ничего не изменилось. Его безжизненное тело всё так же лежало на кровати. Грудь едва заметно поднималась и опускалась.
Встав со стула, я чуть не упала. Опершись о спинку и закрыв глаза, стояла, пока не прошло головокружение. Потом медленно вышла из палаты. Виолы поблизости не оказалось, а телефон я забыла дома. На дежурном посту тоже никого не было. Без результата подождала несколько минут и покинула территорию клиники.
Когда приблизилась дому, увидела машину Жени. Как это не вовремя и некстати! Я зашла в квартиру, сняла куртку и кроссовки. Сделала три глубоких вдоха и выдоха и прошла на кухню.
Женя сидел спиной ко мне и смотрел в окно. Я решила заговорить первой, извиниться, если потребуется, и положила руку ему на плечо. Женя резко скинул мою руку, вскочил из-за стола и схватил меня за плечи. Его лицо было перекошено от ярости. Я подумала, что он хочет ударить меня. Но Женя только выплюнул три слова сквозь плотно сжатые зубы:
— Где ты была?
— Прости, забыла телефон дома… — пролепетала я в ответ.
— Ты не ответила на вопрос. Где ты была? — перебил он, сверля меня взглядом.
— В больнице, — я решила, что правда — лучший ответ — и рассказала Жене о случившемся с Максимом.
— Никогда так больше не делай! Знаешь, как я волновался за тебя, какие картины рисовал в воображении?! Хорошо, что не начал больницы и морги обзванивать… — его зрачки вернулись к нормальному размеру, а челюсти разжались, — обещай, что ты была там в первый и последний раз. Прошу, не делай больно ни себе, ни мне. Он этого не стоит.
— Обещаю. Прости меня, меньше всего хотела причинить тебе боль…
Женя притянул меня к себе и поцеловал, вместо ответа. Остаток вечера мы провели, старательно делая вид, что ничего не произошло.
Глава 14
Давно я так не радовалась понедельнику. И не в первый раз обращалась к любимому делу, чтобы навести порядок в душе.
Во время рабочей недели я старательно сокращала общение с Женей. Виола тоже настойчиво пыталась встретиться, и мне приходилось искать всё новые и новые отговорки.
В голове часто крутились мысли о предложении. Давно пора дать Жене ответ. Но готова ли я ответить согласием? Перед тем как побывать в больнице, собиралась сказать «да»… Но я знаю, что люблю Максима. Могу ли отречься от нездоровой любви? Недавно казалось что могу. А сейчас даже самые сильные чувства к Жене не способны перечеркнуть то, что я испытала, оказавшись рядом с Максимом. Разумом понимала, что не нужна ему. Он отказался от меня в тот далёкий день, когда на больничной койке была я. Могу ли списать это со счетов? Имею ли право на такую легкомысленность? Нет и ещё раз нет.
Пора повзрослеть, спрятать любовь к Максиму в самый дальний уголок сердца, и постараться заглядывать в этот уголок как можно реже. Я должна принять предложение Жени и стать ему хорошей женой. И, возможно, обрести покой и счастье в этом браке.
Такое решение я приняла поздним вечером пятницы, когда раздался звонок в дверь. Что-то в последнее время нежданные гости стали неотъемлемой частью жизни… На пороге стояла Виола.
— Оля, прости! Понимаю, что прошу о невозможном, но у меня нет выхода, — подруга на мгновение закрыла глаза и поднесла сложенные ладони к губам. — После того как мы съездили в клинику, состояние Максима стабилизировалось. Врачи даже начали говорить, что скоро он придёт в сознание. Но через три дня брату снова стало хуже. Я понимаю, что это глупо, но искренне верю: только ты можешь вернуть его к жизни. Прошу, навести Максима ещё раз! Всего один последний раз, и если это не поможет, больше просить не стану. Пожалуйста…
Я хотела отказать. Рассказать Виоле, что пообещала Жене никогда не видеться с Максимом, что и так слишком много отдала её брату, что мне больно и тяжело… Но взгляд, полный отчаяния, остановил меня.
— Хорошо, — сдалась я под натиском блестящих от слёз зелёных глаз, — завтра утром приеду в клинику. В последний раз. И я делаю это только потому, что ты просишь. А теперь, пожалуйста, уходи. Я устала и хочу побыть одна.
Попрощавшись с Виолой и приняв ванну, легла спать. Мне снился странный сон, похожий на видение. Сначала я увидела стеклянную стену, а за ней темноту. Дотронулась до стекла и сразу отдёрнула руку. Такой ледяной холод я уже ощущала — в «спиритических сеансах» с Павлом.
Когда снова с опаской прикоснулась к стеклу, за ним появились очертания стола с раскрытым ноутбуком и кресла на колёсиках. В кресле возник Максим. Он печатал, а я смотрела на него и не заметила, как на столе появилась чашка. Из неё поднимался странный зеленоватый пар. Пар клубился над Максимом, превращаясь в сеть, похожую на паутину. Полностью раскрывшись, сеть стала приближаться к нему.
Меня парализовал страх. Не могла ни пошевелиться, ни разомкнуть губ. С трудом сбросив оцепенение, я застучала кулаками в стеклянную стену и закричала. Но Максим не слышал. Чем ближе подбиралась к нему сеть, тем сильнее я билась в стену и громче кричала.