Зелёная пиала
Шрифт:
— Негодный, как ты смел сделать такое зеркало?!
Купец упал перед ханом на колени и завыл:
— О краса земли, о солнце вселенной! Не я сделал это скверное зеркало; его выковал мой ученик и подмастерье — злодей Алимджан. Схвати его и казни сегодня же.
— Привести Алимджана! — приказал грозный хан; и стражники бросились выполнять его приказанье.
Гремя мечами, с копьями наперевес, прибежали воины к мастерской, но юноши не нашли, потому что он не стал дожидаться, пока его схватят, а, проводив хозяина во дворец, тотчас же выбежал из дома и, прячась в тени дувалов, пробрался к городским воротам.
Настала ночь, и по небу рассыпались яркие звёзды. Юноша осторожно вынул ржавую решётку, преграждавшую русло арыка, и ползком, под стеной, выбрался за городские ворота. Он знал, что за ним будет погоня, и спешил до восхода луны уйти подальше от города. Но не успел он проползти и сотни шагов, как окованные железом ворота загромыхали, и вслед за этим мастер услышал топот коней. Это была погоня! Юноша побежал. Он бежал всё быстрее и быстрее, то прячась за кустами, то припадая к земле, но топот всадников раздавался всё ближе и ближе. Теперь он был слышен не только сзади: храп коней, стук копыт, гортанные крики нукеров — стражников — доносились теперь и справа и слева. Юноша понял, что его окружают. Он оглянулся назад и сквозь мрак увидел, что конные разделились на отряды и мчались теперь по всей равнине. Они мчались прямо на него.
«Эй, Алимджан, держись! — сказал себе юноша. — Кого не выручит конь, выручит голова!» — Он сделал прыжок в сторону и смело бросился в какую-то яму. Тотчас же над ним проскакали кони, и вскоре всё стихло. Юноша осмотрелся: он лежал на дне сухого колодца, а с неба на него смотрела луна. На равнине стало светло как днём. Теперь надо было быть особенно осторожным. Он снял с себя туфли и привязал их к ногам задом наперёд. Так бежать было куда труднее, зато никто уже не мог разыскать его по следу. Долго бежал Алимджан, наконец ноги его подкосились и он упал. Стражники были где-то совсем близко. Мастер прислушался — их голоса удалялись: обман удался, — следы уводили охотников от добычи.
— Хош! Хорошо! — сказал себе Алимджан и двинулся вперёд.
Неподалёку он заметил небольшую рощу над старинной могилой — мазаром. Там в тени деревьев он мог укрыться и подкрепить свои силы ячменной лепёшкой. Он полз и мечтал об отдыхе, но вдруг услыхал голоса: в роще тоже засели нукеры. Трое сидели у костра и варили шурпу — мясной суп с бараньим жиром, четвёртый стоял на страже, а в тени тополей звенели уздечками кони.
«Эх, достать бы коня, — подумал юноша. — С конем, как с крылом, — везде пролетишь!»
Он сунул руку в карман халата, нашёл там маленькую формочку для отливки золотых флаконов и приложил её к губам. Раздался тихий свист. Это обрадовало его, и он быстро пополз вперёд.
Нукеры уже расселись вокруг котла. Они разложили лепёшки и уже собирались обмакнуть их в жирную шурпу, как вдруг по равнине разнёсся пронзительный свист. Стражники выронили из рук лепёшки и застыли с открытыми ртами.
— Сова! — произнёс один.
— Дёв! — прохрипел другой.
— Джинн! — взвизгнул третий, бледнея от страха.
И вдруг совсем близко раздался нечеловеческий голос:.
— Презренные! Уходите сейчас же с моей могилы!
— Мертвец! — завопили нукеры и бросились врассыпную.
— Трусы! Куда? За мной! — заорал часовой. Он выхватил меч и побежал к коням. Но тут кто-то невидимый бросил ему в глаза полную горсть песку. Стражник завыл от боли и стал звать на помощь товарищей. Но, когда нукеры протёрли ему глаза, топот коня уже замирал вдали.
Не разбирая дороги, скакал Алимджан по равнине. Далеко впереди белела полоска рассвета и виднелись заросли саксаула. Там он мог спрятаться. Он принялся яростно нахлёстывать коня, он был уже близко от цели. Ещё скачок — и он спасён! Но вдруг в воздухе что-то свистнуло, и тугая петля аркана на всём скаку захлестнула коня. Конь захрипел, а юноша свалился на землю.
Чуть свет привели нукеры мастера во дворец и бросили к ногам грозного хана.
— Ты Алимджан, золотых дел мастер? — строго спросил владыка Хивы.
Мастер молчал.
— Это ты отлил серебряное зеркало для нашей ханши? — спросил хан ещё громче.
Но юноша и на этот раз не сказал ни слова. Он знал, что теперь никакие слова не спасут его.
Тогда хан подозвал знаком своего первого визиря Садр-Эддина и приказал:
— Выдать этому юноше тысячу золотых и почётную одежду!
Визирь хотел возразить, но хан крикнул:
— Этот мастер достоин большего, потому что в его зеркале я впервые увидел правду.
Этого никак не ждал Алимджан. Он поднял голову и увидел, что глаза хана смеются. Мастер понял, что злая ханша насолила не только своим безответным рабыням. Но недолго пришлось ему разглядывать хана. Нукеры снова схватили его, сорвали с него ветхую одежду и набросили на плечи вышитый золотом драгоценный халат. Визирь сунул ему за пазуху кошелёк с деньгами, а начальник стражи дал такого пинка, что юноша покатился с лестницы и, наверное, разбил бы себе голову, но внизу его подхватил второй визирь хана, воинственный Юсуп-бек.
— Юноша, я дам тебе триста золотых! — зашептал он мастеру. — Сделай такое зеркало, чтобы каждый увидел в нём глупость Садр-Эддина. — И, прежде чем Алимджан успел ответить, Юсуп-бек опустил ему в карман кошелёк и исчез.
Юноша выбежал во двор, но не ступил и пяти шагов, как кто-то схватил его за плечо. Он обернулся: перед ним стоял сам Садр-Эддин:
— Тысяча золотых — и ты сделаешь зеркало, в котором весь мир увидит болтливого хвастуна Юсупа! — Так сказал первый визирь и тоже исчез, оставив в кармане юноши ещё один кошелёк.
Алимджан поспешил к воротам, но к нему уже бежал ханский звездочёт, а за ним ханский лекарь. Звездочёт хотел свести счёты с лекарем, а лекарь тянул Алимджана к себе и требовал, чтобы мастер выставил на позор перед всем ханским дворцом обманщика-звездочёта. И оба совали юноше кошельки с деньгами.
Теперь Алимджан был так нагружён золотом, что еле передвигал ноги. Но вот он добрался до выхода, стражники распахнули перед ним ворота, и мастер облегчённо вздохнул: наконец-то он был на свободе! Но не тут-то было: из-за угла выскочили два чёрных раба-великана и, как волк ягнёнка, потащили его во дворцовый сад. Они бросили его перед нарядной беседкой: юноша поднял глаза и увидел разъярённую ханшу.