Зеленая звезда (Человеком быть, это трудно)
Шрифт:
— У меня нет часов, — ответил незнакомец, не меняя позы. — Все же приблизительно могу сказать. Сейчас начало третьего.
— Неужели? — удивился Абдулла. — Тогда… почему же вы здесь стоите?
Незнакомец наконец повернулся:
— А вам это обязательно нужно знать?
Абдулла пожал плечами:
— Нет, я просто подумал, что и вы ждете троллейбус.
— Вы ошиблись. Скажите, есть у вас закурить?
— Найдется.
Абдулла вытащил из кармана пачку сигарет и протянул человеку. Они закурили. Незнакомец тяжело вздохнул, выпустил колечко дыма, и затем
— Я жду свою жену.
— Она так поздно приходит? — Абдулла сам не понимал, что заставляет его поддерживать этот разговор.
— Теперь, наверно, она уже не придет, — сказал незнакомец.
— Почему же?
— Мы с ней поссорились, вот она и ушла. Давно уже ушла, еще засветло. А сейчас вон уже сколько времени…
— Не расстраивайтесь, может, она еще и придет…
— Нет, не придет. Когда она раньше уходила, я всегда знал, где ее искать. Или сидит на берегу Анхора, или идет на улицу Карла Маркса. А сегодня я ее не нашел. — Незнакомец опустил голову. — Нет, теперь она не придет…
— Ну что вы, она ведь замужняя женщина, куда она денется, вернется…
— Я сам виноват, — незнакомец вытер глаза кулаком, — натерпелась она от меня. И сегодня сильно ее обидел. Не знаю уж, отчего возникла ссора. Мы сидели мирно за обедом, и все было хорошо. Потом одно резкое слово, другое, третье… Тут уж она и не выдержала, должно быть. Сказала мне: «Дело не в том, ученый ты человек или неученый, дело в том, чтобы стать человеком. Человеком стать нелегко». Эти слова задели меня. Я крикнул бранное ело-во. Даже, кажется, поднял на нее руку. Сейчас уже не помню… Вот и ушла. Сама-то она хорошая… Плохую-то я бы давно выгнал. Люблю я ее. И дети у нас. Двое. Правда, дети от моей первой жены, но она любит их как своих. Завтра день ее рождения. Я даже подарок приготовил. Вот посмотрите.
Он вытащил из нагрудного кармана и протянул Абдулле маленькую коробочку. В ней были серьги с крошечными бриллиантами.
— Ну как?
— Отличный подарок, — сказал Абдулла, закрывая коробочку и возвращая ее незнакомцу.
— Вы не обратили внимания? На обороте надпись: «Маленькой Саиде от твоего неуклюжего Умара». Как только мастер сумел вывести такие мелкие буквы! А теперь все это ни к чему… Зачем это мне теперь?
Внезапно незнакомец насторожился, выпрямился, далеко отбросил сигарету и побежал по улице с криком:
— Саида! Саида!
Абдулла с удивлением глядел ему вслед. Убедившись через некоторое время, что троллейбус не придет, он медленно направился в сторону центра. Вдруг он услышал чей-то счастливый смех. Из-за поворота вышел тот самый незнакомец с миниатюрной женщиной на руках. Лицо она спрятала на груди у мужа.
— Вот и хорошо, — тихо сказал Абдулла, проходя мимо них.
Незнакомец остановился:
— Молодой человек! Приходите завтра к нам. Прямо к обеду, часам к трем. Вот наш дом, видите?
— Спасибо.
— Обязательно приходите! — крикнул незнакомец вслед Абдулле. — Не пожалеете. У меня такая хорошая семья, всех увидите!
Абдулла шел по пустынным — улицам и думал об этом пожилом человеке. «Вот он теперь счастлив, — думал Абдулла. — Почему же его жена сказала: дело не в том, ученый ты или неученый, надо быть человеком, а человеком, мол, стать нелегко. Но так ли это? Значит, выходит, что ученым стать легко? Ерунда какая-то. Все мы люди. А вот ученым стать трудно. Не все могут стать учеными. Вот моя статья о космических лучах напечатана в „Вестнике Академии наук“. Но стану ли я настоящим ученым? Я хорошо учился, получил диплом с отличием. Вот скоро буду работать… Но где работать? Что теперь будет?»
Эти вопросы он задавал себе еще в Ленинграде, когда получил страшную весть…
Абдулла поймал себя на том, что у него опять начинают путаться мысли…
Его мать, Шаходат-хола, совсем заждалась сына. Услышав наконец звонок, она бросилась к двери.
— Ты что так задержался?
— Задержался поезд, — ответил Абдулла. Он старался держаться непринужденно.
— Будь проклят этот поезд, я уже чуть с ума не сошла.
Шаходат-хола, шаркая домашними туфлями, отправилась на кухню. Абдулла зашел в свою комнату, снял пиджак, развязал галстук, швырнул его в нишу и рухнул на тахту. Когда мать принесла в касе разогретый суп, он уже спал.
— Да буду я твоей жертвой, ни кровинки в лице! — Шаходат-хола поставила касу в нишу и накрыла сына одеялом.
Абдулле приснилось, будто он сидит во дворе под яблоней. В руках у него книга. Он не знает, что это за книга. Но читает с увлечением. Только дошел до середины, яблоня превратилась в Гюльчехру. Гюльчехра улыбается и подходит к Абдулле.
«Вот и я здесь, — говорит она. — Мы теперь будем читать вместе».
С этими словами она обвивает руками шею Абдуллы и начинает душить. Абдулла пытается закричать, но не может издать ни звука.
«Ты не бойся, не бойся, — говорит Гюльчехра. Она отнимает руки, отходит от него. — Теперь ты свободен, слышишь, свободен».
Потом она исчезает. Абдулла вздыхает с облегчением и опять берется за книгу.
«Ах ты, проклятый, ах ты, поганец! Так вот ты где!» — слышит он во сне чей-то знакомый голос.
Абдулла поднимает голову. Перед ним с кетменем в руках стоит отец. Он в белой рубашке и шароварах. Вот он поднимает кетмень, Абдулла вскакивает, бежит от него. Отец гонится за ним. Пять-шесть раз обегают они двор. Наконец Абдулла выбивается из сил, бросается к яблоне и карабкается вверх по стволу, к верхним ветвям. Отец прыгает, хватается за ветку, на которой сидит Абдулла, и кричит ему: «Вот видишь, все равно от меня не убежишь!» Ветка с треском ломается, Абдулла падает на землю и кричит во весь голос:
— Мама, Мама!!!
Очнувшись, Абдулла увидел, что лежит на полу — упал с тахты. В комнату вбежала Шаходат-хола:
— Что, сынок, что случилось?
— Не знаю, — сказал Абдулла, поднимаясь с пола. — Кажется, я видел плохой сон…
Шаходат-хола взяла чайник из ниши, плеснула себе воды на ладонь, брызнула в лицо сына. Потом принесла пиалушку:
— На, выпей. Ехал бы сразу домой, что тебе нужно было делать в Коканде?
Абдулла присел на тахту рядом с матерью.
— Ты ходил на кладбище?