Зеленые ворота
Шрифт:
Повсеместно происшествие это приписывали могуществу чар, которые Мартен перед смертью наложил на свой верный корабль. Но когда через пару недель лед растаял и море выбросило на берег тело какого-то моряка, при котором нашли две пары тяжелых ножей, какими пользовались когда-то для метания, Шульц осмотрев их сообразил, кто был виновником пожара на «Зефире».
Затеянное им расследование лишь подтвердило эту мысль. Среди членов команды корсарского корабля только двое не нанялись на службу во флоте под командованием Вейера. Одним из них был старый плотник «Зефира» Броер Ворст, который решил вернуться в родной Роттердам. Другим — парусный мастер, Герман Штауфль, который исчез бесследно…
Потеря корабля больно задела Генриха Шульца. Он ощутил её как незаслуженную обиду, притом обиду моральную. В мечтах, которым он предавался с детских лет и которые с таким успехом шаг за шагом претворял в жизнь, обладание «Зефиром» имело некое символическое значение. Оно могло бы стать наградой за бесчисленные самоотречения, исполнением одного из немногих желаний, лежавших в стороне от избранного им пути. Да, видимо нельзя было с него сворачивать… Провидение назначило ему единственно практические, материальные успехи. Приходилось согласиться с его приговором.
Но едва он оправился от горя, последовал новый удар.
В последнюю неделю перед постом сеньорита Мария Франческа сочеталась браком с ясновельможным паном Станиславом Опацким, пултусским старостой, и отправилась с ним в путешествие в Испанию.
Шульц был настолько потрясен этим известием, что уехал в Гданьск и заперся в своем опустевшем поместье на Холендрах. Там он провел три дня в муках и размышлениях, которые в конце концов привели его к таким же выводам, что и потеря «Зефира». Провидение бдело над ним, не позволяло сбиться с пути и направило его шаги вновь на путь благочестия. Он смирился в душе, и желая дать выход своему смирению, пожертвовал дом и все поместье на Холендрах — это гнездо греха и порока — ордену братьев доминиканцев под сиротский дом,
Это был истинно христианский поступок — явление отнюдь не не повседневное в католической стране.