Зеленый берег
Шрифт:
Агзам не переставал улыбаться.
— Да я и без проверки правильно говорю. У нас тоже только что закончилось собрание. Я во время перерыва выпил в буфете стакан чаю.
— Э-з, в буфете! — отмахнулась Забира. — Разве это чай? Сквозь него Казань отсюда видать.
— Тетушка Забира скажет! — рассмеялась Гаухар. — О чем же говорили на вашем собрании?
Агзам слегка пожал плечами:
— Ничего нового. О борьбе учителей за успеваемость.
— О каких школах шла речь?
— О пятой и седьмой. Но ваша Бибинур-апа тоже была.
— Выходит скоро
— Соскучились, что ли, по начальству? — Знаете, как-то веселее бывает, когда начальству покажешься на глаза.
— Поешь мяса, Агзам, — хлопотала Забира. — С супом, конечно, было бы лучше, да кончился за обедом суп.
— Э, вот уж в самом деле не голоден. Я плотно перекусил в том же буфете. Чай у вас и правда гораздо вкуснее, не сравнишь с буфетным. Налейте-ка еще чашечку…
В последние годы на Средней Волге и в районе Камы почему-то редко выпадают зимой ясные дни. Утром солнце появляется неохотно, в окружении облаков. Мороз чувствительно пощипывает лицо, люди торопятся в теплые помещения. В школе хорошо натоплено, все же близко к окнам не подходи, — холодный воздух струится сквозь щели не совсем плотно пригнанных рам. К большой перемене на улице вроде бы теплеет, ребятам так и хочется выбежать легко одетыми, поиграть, а то и побросаться снежками. Но сторожиха не уходит от дверей: «Не хочешь одеться как следует — сиди в классе, Простудишься — отвечай за тебя».
К концу дня мороз набрал крепости даже больше, чем утром. Гаухар сама стояла у вешалки, следила, чтобы ребята одевались аккуратнее — и шарфы плотнее повязывали, и пуговицы на пальтишках все до одной застегивали. Четвертый классе — это всего лишь десять лет, в таком возрасте еще хватает детской беспечности, Гаухар выходит вместе с ребятами на улицу. Суетливой, шумной стайкой они окружили учительницу.
— Побыстрее шагайте, ребята» побыстрее! — торопит она. — На ходу все же не так холодно.
— Нас мороз не проберет, мы сами его проберем! — отвечает бойкий мальчуган.
— Наш Нияз собирается космонавтом быть, — поддерживает другой. — В космосе-то холодно, вот Нияз в закаляется.
— Это правда, Нияз? — спрашивает учительница.
— Конечно! Я нисколечко не боюсь мороза. Вот, смотрите, Гаухар-апа! — Черноглазый Нияз сеял рукавичку и вытянул перед собой ладошку.
Со всех сторон послышались голоса:
— А я буду химиком на комбинате в городе Юности.
— А я — водить «Ракету» на Каме!
— Нет, автомобиль лучше? Папа говорит, что у нас Зеленом Береге тоже построят большой автомобильный завод. Это правда, Гаухар-апа?
— Вполне возможно, что построят. Но сначала, ребята, надо как следует учиться, незнайка ничего не может достигнуть. Ну, хватит разговоров! — спохватывается учительница. — А то наглотаетесь холодного воздуха. А теперь быстро по домам!
Да, морозец все крепчает. И снега в этом году больше, чем достаточно. В переулке, где живет Гаухар, между сугробами протоптаны только узкие тропы. Белая кипень снега всюду, куда ни глянь. Холод бодрит, заставляет двигаться быстрее…
— Ой, Гаухар, — огорченно воскликнула Забира. — Я думала, сейчас не больше двенадцати, а ты уже с уроков вернулась. Часы-то, оказывается, остановились.
— Не торопись, тетушка Забира, успеем пообедать, — успокаивала хозяйку Гаухар. — Я пока тетради просмотрю. К шести мне надо на учительское собрание. Так что будем приноравливаться к этому времени.
— На-ка вот, обуй ноги в мои валенки, — предложила тетушка Забира. — Конечно, такая обувка не очень подходит для нынешних модниц, но дома чужих нет, так что не увидит.
Гаухар расположилась за письменным столом, накинув на плечи пуховый платок.
— Спасибо за заботу, тетушка Забира!
— Не за что благодарить, — ворчит Забира. — Лучше бы о себе подумала. Не успеешь обогреться — опять на улицу. Вчера у Агзама было собрание, нынче у тебя. Когда они кончатся?
— Никогда не кончатся, тетушка Забира. Дело-то у нас общее, вот и надо всем собраться, обсудить…
Проверить дома тетради учеников и выставить отметки, казалось бы, привычное дело для учителя. Между тем в этой работе много своеобразия и, если угодно, особой поэзии. Ведь тетрадь — это зеркало, в котором отражается не только успеваемость ученика, но и черта его развивающейся души. Вот этот курносый парнишка, Который говорил о строительстве автомобильного завода в Зеленом Береге и собирается стать водителем машины, — он неплохо написал изложение. Но он слишком торопится, это уже не раз замечалось у него. Вот и сегодня пропустил в двух словах буквы. Надо растолковать ему, что водителю машины недопустимо быть невнимательным, можно задавить человека.
Гаухар раскрыла лежавшую под рукой записную книжку, пометила для памяти: «Побеседовать с ребятами не только о выборе профессии, но и о том, что требует каждая профессия от человека».
Собрание учителей не затянулось. Вопрос всего один — о подготовке школы к обследованию. Явятся работники районо, побудут на уроках, полистают классные журналы, потолкуют с преподавателями — вот и вся проверка успеваемости учеников. Но разговоры об этом идут в школе уже не первый день. Учителя успели подготовиться к знаменательному событию, оставалось накоротке обменяться мнениями. На это ушло не больше часа.
После собрания Миляуша принялась уговаривать Гаухар зайти ненадолго.
— Я уже и Вильдана, и свекровь предупредила, что ты будешь. Они так обрадовались.
Пришлось уступить. Гаухар и раньше навещала своих друзей-молодоженов, присматривалась к их жизни. Дружно, в любви живут, весело и непринужденно проводят свободное время. Миляуша, помогая свекрови в каком-либо домашнем деле, напевает вполголоса или звонко смеется в ответ на шутки Вильдана, — надо признать, мастер шутить парень. На работе Миляуша умеет быть серьезной, а вне школы посторонний человек не сразу поверит, что эта говорунья и хохотушка преподает математику в старших классах.