Зеленый луг смерти
Шрифт:
– Хлоя, моя герлфренд, – небрежно представил подругу Доминик.
– Очень приятно, – пробормотала я.
Девушка презрительно посмотрела на меня, но наконец-то разлепила губы и ответила мелодичным голосом:
– Я тоже очень рада.
Да уж, она прямо-таки в восторге. Что с ее лицом? Почему оно такое застывшее? Может быть, Хлоя – адепт теории экономного расхода мимических усилий ради профилактики морщин?
– Всем привет! – раздался веселый голос, и в зал вошел симпатичный темнокожий парень в спортивном костюме, черных очках и с большой птичьей
– Papi, – обратился молодой человек к рэперу. – Не возражаешь, если я оставлю Алекса у тебя до завтра? Сегодня планирую небольшую домашнюю вечеринку, обычно это предполагает много дыма, пьяные рожи и всякое свинство, я не хочу, чтоб мой друг испытывал неудобства.
Я немного удивилась, что незнакомец назвал Локсту папулей. Никогда не слышала о наличии у него сына, хотя звезды такие непредсказуемые: если верить светской хронике, у них в запасе всегда с десяток детей, о которых никто не знает.
– Que chica tan bonita, que chica tan bonita, lastima que sos muy loquita, – внезапно пропел попугай, распушив смешной красно-желтый хохолок на затылке и посмотрев на Хлою. («Какая красавица, какая красавица, жаль, что такая чокнутая» – исп.).
Я постаралась скрыть улыбку. Молодец, Алекс! Замечательное определение. Мое тихое веселье не укрылось от владельца попугая, он протянул мне руку и сказал:
– Ты говоришь по-испански? Слава Богу, как же мой язык устает от этого чертового английского! Меня зовут Джошуа. А ты, должно быть, родственница Лоры?
– Да, – ответила я. – А это моя сестра Мира.
В беседу включился Локста:
– Джошуа мне как сын, – гордо сказал он, обнимая парня. – Очень талантливый. За год он сделал блестящую карьеру комика, а ведь ему всего двадцать лет! Никаких влиятельных родственников, денег, связей – только желание работать. Джош родился в Эквадоре, а потом переехал в США и жил в районе Грин Медоуз.
– «Зеленый луг» – какое поэтичное название, – отметила Мирослава.
– Ха! Проклятое место, там ежегодно происходит несколько сотен убийств и других преступлений, – возразил рэпер.
– Ну, хватит про всякую жуть, – поморщился комик. – Я вырвался оттуда, и это главное. Приходите завтра на мой концерт, мы будем выступать вместе с Алексом.
Локста спохватился, что пора обедать, и мы прошли в светлую столовую с зеркальным потолком, среднего размера прямоугольным столом и белыми стульями на гнутых ножках. Я ожидала чего-то более масштабного, как в древнем замке. Хозяин словно услышал мои мысли и сказал:
– Это самая маленькая из столовых, моя любимая, потому что здесь уютно, и окна выходят на озеро.
– Остальные похожи на рестораны, – хихикнул Джошуа. – Там отдельные столики, барные стойки и даже сцены для артистов. Полное впечатление, что ешь не у себя дома.
За обедом мы болтали и смеялись до боли в скулах. Только Хлоя оставалась флегматичной и молчаливой. Локста относился к ней, как к дорогой безделушке, которой можно похвастаться, но не жалко потерять. Он не говорил с ней по-человечески, все сводилось
– Ладно, я помчался за ребятами, – весело сказал Джош и поцеловал Алекса. – Не скучай, дружок.
– Не пей много, завтра концерт! – строго напомнил Локста.
– Успокойся, papi, я не подведу, – ответил парень, обнял нас на прощание и вышел из комнаты.
Глава 3
Остаток дня прошел в длительной экскурсии по особняку рэпера. Как уроженка села, выросшая в небольшом трехкомнатном домике, я с трудом представляла, какими функциями можно наделить больше сотни разных помещений. Ну, хорошо, пусть будет пятьдесят спален для гостей, столько же ванных, несколько кухонь, пять-семь кладовок, парочка гостиных, гардеробная, кабинет. Но что еще придумать? Оказывается, у дизайнеров и архитекторов, спроектировавших виллу, фантазия работала куда лучше: здесь был и собственный кинотеатр на сто персон, и зимний сад, и бильярдная, и боулинг, и ночной клуб, и студия звукозаписи, и тренажерный зал, и библиотека, и картинная галерея.
– Невероятно! – всякий раз восклицали мы с Мирой, открывая двери в новую комнату. Демонстративная пышность интерьеров слепила глаза. Мне кажется, такой откровенный варварский намек на богатство был модным в России в 90-е годы, а затем стал моветоном. Но в среде чернокожих рэперов этот тренд не угасает. Считается, что он связан с временами расовой сегрегации в Америке, когда роскошь ассоциировалась исключительно с белыми людьми, а затем вдруг стала доступна всем.
– Кто это? – спросила Мира, увидев золотой бюст какого-то мужчины с африканскими чертами лица.
– Мой отец, – ответил Локста. – Он умер, когда мне было четырнадцать. Мать я вообще никогда не видел, даже не знаю, жива она или нет. А тут коллекция моих драгоценностей.
Просторный зал был целиком заставлен витринами с часами, браслетами, цепями, медальонами, перстнями и прочим. Несмотря на обилие бриллиантов, сапфиров, рубинов, платины, здесь не было ни одной по-настоящему красивой вещи: массивный кулон, усыпанный камнями, изображал мятую банку из-под «Кока-Колы», кольцо изогнулось в виде скомканной долларовой купюры, в одном из крупных алмазов просто просверлена неаккуратная дырка, в которую вставлен узорчатый плетеный шнурок.
– Какая прелесть, – пробормотала я из вежливости, потому что Доминик ожидал какой-нибудь реплики с нашей стороны.
– Нравится? Могу подарить, – щедро предложил рэпер.
– Нет-нет! – замахала я руками, с ужасом представив себе, что стану владелицей чудовищно неуклюжего и безумно дорогого камня. – Хватит того, что вы пригласили нас в гости и пожертвовали временем, чтобы показать дом.
– Какая-то сверхчеловеческая скромность, – фыркнул Локста. – Или ты просто не поняла, сколько он стоит?