Зеленый луг смерти

Цура Мария

– Эй, дружище! – возмутилась я. – Выбери себе другой. Тебе вообще можно такое есть?

– Нет, у него должен быть специальный корм, – заметила Мира. – Джошуа принес его с собой?

– Не знаю, – пожал плечами Локста. – Я не обратил внимания. Вообще-то я не понимаю, куда пропал этот чертов парень: не звонит, не приезжает, хотя уже пора. О, кажется, это он!

Доминик поднял к уху затрезвонивший телефон и резко сказал:

– Слушаю.

В трубке послышалось громкое, но не разборчивое бормотание. Лицо рэпера вытянулось и стало стремительно бледнеть. Я никогда раньше не видела, чтобы темная кожа за несколько секунд вдруг высветлилась до светло-бежевого оттенка,

и поняла, что Локста узнал нечто ужасное.

– Как? Когда? Кто? – отрывисто спросил он, и незнакомый голос что-то затрещал в ответ.

Мы перестали жевать и выжидательно уставились на хозяина дома. Он закончил разговор, машинально убрал айфон в карман и глухо произнес:

– Джоша убили.

– Что?! – хором завопили мы. Даже Хлоя мгновенно очнулась от своей вечной летаргии и посмотрела на всех живым, осмысленным взглядом.

– Сегодня ночью в его дом ворвались грабители, унесли все ценное, что нашли, а Джоша закололи ножом.

Я онемела. Это какой-то дурной сон, мы ведь только вчера говорили с ним. Нильсон был таким веселым, смеялся, шутил. Как он мог умереть? Да, звучит глупо, ведь подобной участи никто не избежит, но все же уход в мир иной каждого отдельного человека – что-то невероятное, странное, к чему невозможно привыкнуть.

– Я должен поехать туда, – прошептал Доминик и закрыл лицо руками.

Наверное, нужно что-нибудь сказать: нельзя же просто сидеть и буравить взглядом Локсту, которому плохо. Однако признайтесь честно, кто из вас хоть раз нашел правильные слова в такой ситуации? Обычно принято сочувствовать, но почему-то любые фразы подобного плана звучат нелепо, фальшиво и грубо. Они не достают до души и не облегчают боль.

Эрик хлопнул рэпера по плечу и коротко приказал:

– Вставай, поехали.

Доминик, как сомнамбула, поднялся со стула и побрел вслед за Аматаниди, натыкаясь на мебель и не в силах вспомнить, куда положил ключи от машины, права и паспорт.

– Ничего-ничего, – сказала Лора, когда они ушли. – Сейчас Эрик с ним поговорит, и Локсте станет намного легче – он умеет помогать в такие непростые минуты. Хотя нам всем не помешала бы поддержка – я шокирована ничуть не меньше.

– Бедный Алекс! – с чувством сказала я. – Он теперь остался совсем один.

– Ты беспокоишься о попугае? – прошипела внезапно Хлоя. – Дура, идиотка!

Она вскочила со своего места, залилась слезами и выбежала из комнаты.

Глава 4

Эрик и Локста вернулись только к пяти вечера. Рэпер сразу ушел в сад с бутылкой какого-то алкоголя. Возлюбленный Лоры же ввел нас в курс дела. Оказывается, Джошуа вчера действительно устроил вечеринку, на которой собрал семерых друзей с девушками. Почему-то никто из них не остался на ночь – к трем часам все разошлись, а хозяин остался в гостиной и задремал. К его дому подъехал какой-то крытый фургон, из него выскочили два человека и проникли во двор – их видел доставщик питьевой воды, проезжавший мимо. По всей вероятности, преступники обошли зону видимости камер, потому что техника их не запечатлела, и охрана не всполошилась. Беспрепятственно войдя в комнату и обнаружив спящего комика, грабители зарезали его, забрали все наличные деньги, несколько золотых статуэток, прихватили пару картин и убежали. Тело Джоша обнаружила прислуга, когда пришла убирать дом – она и вызвала полицию.

– Кого-нибудь поймали по горячим следам? – с надеждой спросила Мира.

– Нет, – вздохнул Эрик.

– Еще слишком рано, – вмешалась я. – Нужны ведь экспертизы, опрос свидетелей и тому подобное.

– Скорее всего, это дело никогда не расследуют, –

разочаровал меня Аматаниди. – Вы не представляете, скольких знаменитостей убили за последние годы, и никаких результатов нет до сих пор.

– Но как же… Почему?

– Не знаю. Некоторые пеняют на расизм, дескать, полиции наплевать, когда гибнут чернокожие или латиноамериканцы, другие утверждают, что в криминальных связях жертв очень трудно разобраться – все они родом из неблагополучных районов, торговали наркотиками, занимались сутенерством, воровали, нажили такую кучу врагов, что концы уходят в воду. Вспомните хоть громкие убийства Тупака Шакура и Бигги – прошло уже почти двадцать лет, а воз и ныне там: миллион версий и ни одной доказанной.

– Вроде, человек, который был в машине вместе с киллером, застрелившим Тупака, признался, что рэпер пострадал от руки его родственника.

– А толку-то? – махнул рукой Эрик. – Все действующие лица погибли, никто не подтвердит слова этого чудака, заговорившего спустя десятилетия.

– Выходит, кто угодно может вот так просто уничтожить знаменитость, и не ощутить последствий? – вмешалась Мира. – Очень удобно!

– У меня есть еще один вопрос, – помолчав, добавила я. – Насколько уместно гостить у Локсты в данных обстоятельствах? Может быть, нам лучше уехать?

– Я не подумал об этом, – признался Эрик. – Спрошу его. Он прямой и открытый, если захочет остаться в одиночестве, так и скажет.

Но у Доминика были совсем другие планы: вечером он (почему-то абсолютно трезвый) предложил нам поехать на какую-то концертную площадку, где собирался выступать Джошуа Нильсон. Я не понимала, какой в этом смысл, ведь люди наверняка уже знают о смерти комика и не придут. Но я ошиблась: народу прибыло много, почти все плакали и несли цветы. Завидев машину Локсты, толпа взревела, замахала руками и зарыдала еще сильнее. Едва мы вышли, к нам кинулись какие-то женщины: если бы не охрана, оттеснившая их, наверное, они бы нас просто растерзали от избытка чувств. Рэпера такое поведение ничуть не испугало, он бесстрашно пожимал руки поклонникам, продвигаясь к сцене. Лора и Эрик утащили нас в сторонку, к каким-то стенам, исписанным ругательствами.

– Тут безопаснее, – пояснила подруга. – Мы в такой людской массе будем смотреться, как белые вороны.

– Почему? – удивилась я.

– Посмотри по сторонам, – ответила Мира. – Здесь сплошь чернокожие, ни одного европейского лица. Мы тут как инородное тело в борьбе за народное дело. Еще прилетит тумаков.

И правда, вокруг были только афроамериканцы, бросавшие на нас удивленные, настороженные, а порой и агрессивные взгляды. Интересно, по какой причине термин «расизм» подразумевает исключительно ненависть белых к черным и никогда не отражает обратного явления? Если бы эти люди не увидели, что нас привез Локста, то, наверное, мы бы здоровыми отсюда не ушли. Хотя мои предки точно не имели никакого отношения к вывозу и порабощению африканцев: они были простыми крестьянами, которые также до отмены крепостного права работали на чьих-то полях.

– Братья и сестры! – обратился к присутствующим Локста, взобравшийся на сцену. – Я считал Джоша Нильсона своим сыном. Какие-то ублюдки зарезали его, позавидовав славе, деньгам и таланту. Сегодня он собирался выступить перед вами, повеселиться и поднять всем настроение.

Толпа неистово заорала, захлопала и закричала истеричными голосами. Локста поднял руку вверх на манер римского оратора и продолжил:

– Джош никогда не смирился бы с тем, что его публика осталась без обещанного шоу. Я спою для вас сам. Ребята, проверьте звук.