Зелёный поросёнок
Шрифт:
Поросёнок упёрся спичками в спину Купороса, дёрнулся со всей силой и шлёпнулся на землю.
– Вам не больно, дяденька лошадь?
– разглядывая на Купоросе отпечаток от своей пуговицы, спросил Паша.
– Э, ерунда! А ты бы лучше спрятался куда-нибудь. Вон Буме какой злой сегодня!
Неподалёку, свесившись в котлован, где сотни перемазанных грязью пластилонцев ковыряли ложками мокрую землю, Буме оглушительно орал:
– Эй, доктор! Много наковыряли?!
–
– крикнул со дна ямы большеголовый человечек в очках.
– И вчера не было, и позавчера, и вообще ещё никогда не было! Плохо ищете, вот что! Если к вечеру ничего не найдёте, перелеплю тебя, доктор, в тарзана.
Поросёнок на всякий случай отбежал подальше и спрятался за большими магазинными весами, где уже стоял какой-то длинный пластилонец в фартуке. Чёрные усы, как сабли, торчали под его горбатым носом, причём на конце правого уса висела картонка с надписью «КАССА».
– Дяденька Касса, чего они там ищут в яме?
– Чего, чего! Пластилин! Вот чего.
– А лазве пластилин в земле водится?
– А ты думал! Все драгоценные вещи, и пластилин конечно, выкапывают из земли.
Поросёнок долго соображал, верить или нет, но так ничего и не решил.
– А вы чего здесь делаете?
– Чего, чего! Я покупаю пластилин.
– А куда вы его деваете?
– Куда, куда… Да никуда!
– рассердился Касса и зашевелил от возмущения усами.
– Никто ещё ни кусочка не откопал! А я должен здесь целый день, как дурак, стоять и ждать. Между прочим, я не «касса», а укротитель тараканов!
Он обиженно засопел, достал из-под весов длинный хлыст и оглушительно им щёлкнул.
Тотчас раздался восторженный рёв, какой бывает, когда забивают гол, и с криками «Обед!» из котлована полезли чумазые пластилонцы. Толкаясь и обгоняя друг друга, с ложками наготове мчались по дороге голодные ковыряки.
– Я же с самого дня лождения ещё ничего не ел!
– вспомнил поросёнок и, сорвавшись с места, припустил за ними.
ПИТАЛ КА
Толпа пробежала через городскую свалку, от которой пахло старым луком, и не останавливаясь ворвалась в открытые двери длинного, как коровник, дома.
Над дверями большими синими буквами было написано: «ПИТАЛКА». Сбоку стоял улыбающийся розовый толстяк в белом поварском колпаке, на котором красными нитками было вышито: «ЮРА».
Прижимая к груди пухлые ручки, Юра радостно вскрикивал:
– Ах, какой сегодня обед! Не обед, а волшебный сон, честное слово! Сказка какая-то, а не обед! И совершенно бесплатно!
«Вот и холошо, - подумал Паша, - а то у меня ни одного люлика нет».
За длинными столами, тесно прижавшись друг к другу, сидели разноцветные человечки,
Существо это было нежно-зелёное и продолговатое, как дыня, с двумя вишнёвыми косточками вместо глаз и двумя пёрышками вместо крыльев. Себя это существо называло Жар-птицей.
Наконец Юра взобрался на табуретку, с трудом раскрыл толстую засаленную книгу и поставил её себе на колпак.
На цветной картинке дымилась тарелка с жёлтым гороховым супом, посредине которого плавали маленькие поджаристые кусочки сала и зелёная петрушка. Рядом на блюдечке лежал такой аппетитный жареный хлеб, что в животе у Паши громко заурчало.
Тотчас, как по команде, заурчало во всех животах.
– Сначала едим бульон, - улыбаясь командовал Юра.
– Теперь откусываем жареный хлеб. Ах, как хрустит! Не хлеб, а мечта, честное слово! Теперь едим жареное сало. Ах, что за сало! Во рту тает, честное слово! Не чавкать, не чавкать. Это неприлично.
Пластилонцы, вцепившись жадными глазами в картинку, как заводные подносили пустые ложки ко рту, откусывали невидимый хлеб и под неумолкающее урчание своих животов глотали слюни.
«Калтинками колмяг, - хмуро думал Паша.
– Зля я тогда Валелкину колбасу не поплобовал».
Вспомнив Валерку и весёлый Пропасик, поросёнок так опечалился, что захотел встать и уйти.
– Подаю второе!
– радостно закричал Юра.
– На второе сегодня… сейчас посмотрю, чего мы ещё не ели. Вот! Жареный поросёнок с яблоками!
– Как жаленый полосёнок?
– опешил Паша.
– Лазве полосят едят?
– К сожалению, едят, - грустно сказал Юра.
– Неплавда! Ведь повалов с яблоками не едят? Не едят. Значит, и полосяг не едят. И калтинки не едят тоже. Обманщик вы, дядя Юла.
Пластилонцы повскакали с мест, закричали, завыли, замяукали злыми, голодными голосами и принялись очень метко кидать ложками в Юру.
– Эт-т-то что такое?!
– раздался вдруг громовой голос.
В дверях, окружённый тарзанами, стоял губастый Буме.
– Кому не нравится моя питалка?!
– Вот ему, великий Буме, не нравится, вот этому зелёному хулигану. И я ему не нравлюсь. Он меня утром так по голове веником стукнул, что я теперь не соображаю, как отлепин делать, - наябедничала из-под стола жирная Муха.
– А-а, - взревел Буме, - вот кто во всём виноват! Тарзаны, взять его! Купорос, рысью вперёд, марш!
– Куда?
– безразлично спросил Купорос.
– Во дворец!
Тарзаны схватили упирающегося поросёнка, бросили его в машину и поехали за Бумсом, который мёртвой хваткой вцепился в седло ненадёжного Купороса.