Зелинский
Шрифт:
Штудируя труды Марковникова, Вредена, Бельштейна, Менделеева, Зелинский искал свой самостоятельный путь в этой области.
Давно уже химики поняли, что нефть, эта «кровь земли», не является индивидуальным продуктом.
В. В. Марковников и В. Н. Оглоблин изучили элементарный состав нефти. Следующим шагом было выделение индивидуальных углеводородов, но это оказалось чрезвычайно сложной задачей. Ценою большого труда удалось разделить таинственную черно-коричневую смесь, мерцающую желто-зелеными бликами, на три класса углеводородов с различными свойствами.
Детальный химический анализ веществ, составлявших самую
Ф. Ф. Бельштейну и А. А. Курбатову принадлежит заслуга открытия в нефти класса углеводородов, названных Марковниковым нафтенами. Марковников провел глубокое их изучение; выяснилось, что у нафтенов углеводородные звенья связаны в замкнутые кольца (циклы), состоящие большей частью из 5 и 6 членов. Они тоже не имели свободных химических связей и были малоактивны. В основном нафтены являлись составной частью смазочных масел.
Только представители третьего класса углеводородов, содержание которых в нефти очень невелико, проявили себя как химически активные соединения. Эти углеводороды имели, как и нафтены, замкнутое циклическое строение, но они были не насыщены водородом и имели свободные химические связи. Эти соединения назвали «ароматическими» за присущий многим из них приятный запах. Они вскоре стали исходным сырьем для изготовления всевозможных химических продуктов: красок, медикаментов, взрывчатых, душистых веществ. Марковников писал о них: «Можно ли было ожидать, что, берясь за вонючую нефть, окажешься в соседстве с веществами, которые в драгоценных флаконах являются на туалетных столиках самых прихотливых красавиц?»
Итак, к концу 90-х годов считалось уже окончательно установленным, что главными составными частями нефти различных месторождений являются углеводороды трех классов: парафиновые, нафтеновые и ароматические.
Однако при выделении из этих составных частей нефти индивидуальных углеводородов большей частью получались не чистые вещества, а смеси их, разделить которые полностью не удавалось. Выяснить точно, получены ли чистые продукты или их смеси, можно было бы, если синтетически приготовить углеводороды такого же состава и строения и установить сходство их с выделенными. Это было логическим продолжением проведенных Марковниковым и другими учеными исследований, и за них-то и взялся Н. Д. Зелинский.
Итак, синтез основных представителей углеводородов нефти (эталонов для сравнения) — вот задача, которую он себе поставил.
Но как подойти к этому делу? Методы, имевшиеся до сих пор в распоряжении исследователей,
А почему бы не попытаться в качестве основы взять не циклан, а соединения с открытой цепью и затем замкнуть ее, как делал он когда-то для получения тиофена? Это открыло бы совсем новый путь для синтеза. Мысль была смелой и понравилась Николаю Дмитриевичу.
Синтез двухосновных кислот разработан им детально в его докторской диссертации, какую же из кислот выбрать? Он остановился на пимелиновой кислоте, состоящей из пяти углеводородных звеньев, которые должны были в дальнейшем составить скелет циклической молекулы.
Вот над этой-то работой и проводил Николай Дмитриевич долгие вечерние часы. Вечерами работать было хорошо. Исчезал поток шумной, говорливой молодежи, оставались только ближайшие сотрудники, как и их руководитель, энтузиасты химического синтеза. Здесь работали молодые Шилов и Чугаев, еще студенты, но уже неоценимые помощники. Сюда приходили освободившиеся от занятий со студентами Дорошевский, Крапивин и другие лаборанты.
Шумели горелки, слышался мерный стук падающих в приемник капель перегоняемой жидкости да тихое мурлыканье напевающего что-то препаратора Степанова, непременного участника вечерних бдений. Недавно поступивший служителем, он скоро стал необходимым помощником во всех работах. Никто лучше его не мог приладить не желающую входить в колбу пробку, ловко согнуть на горелке соединительную трубку, идеально залить коллодием места соединения для герметизации. Николай Дмитриевич, сразу же оценивший Степанова, скоро перевел его в препараторы.
В один из таких вечеров родился первый искусственный углеводород, первый химически чистый нафтен.
Давно уже Николай Дмитриевич разработал тщательнейшим образом методику его синтеза, давно продумал все переходные стадии, и все же то одно, то другое «заедало», не получалось.
Наконец все было налажено. Необычайно аккуратный и «легкий на руку» Шилов закончил синтез диметилпимелиновой кислоты и получил ее кальциевую соль. Степанов подготовил реторту для сухой перегонки соли. Вскоре в приемнике уже появились первые капли промежуточного продукта. Пришел Николай Дмитриевич и сам включился в работу. Он приступил к последней реакции.
Вот, наконец, и долгожданный первенец — диметилциклогексан, необходимый эталон для исследования нефти. Вот уже спрятан он в большую, запаянную с двух сторон пробирку и покоится там, прозрачный, бесцветный, бесстрастный. Будто это не он доставил столько хлопот и труда своим изготовителям. А те стоят, удовлетворенные своей работой, счастливые созерцанием ее результатов.
Кто-то тихонько запевает. Петь в лаборатории любили, пение немало помогало работе, заставляло лучше чувствовать общую сплоченность.
Не раз уже предупреждал субинспектор Курочкин, что петь в лаборатории нельзя, и химики теперь осмеливались делать это только в вечерние часы, когда можно было не опасаться неприятного визита.
Начатую песню подхватили Шилов и Чугаев. Дорошевский подтянул своим мягким, немного грустным тенорком. Загудел на басовых нотах Степанов. Не выдержал и Николай Дмитриевич. Радостный от удачи, от благодарности к этим милым людям, не жалевшим своего времени и труда для любимого дела, запел он громко и весело, как певал в студенческую пору. Комната наполнилась дружным хором звуков. Пели «Дубинушку»: