Земли меча и магии. Друид
Шрифт:
— Ну, ты это… — Не очень внятно пробасил один из бугаев, делая жест рукой, будто отгоняя муху. — Топай!
— Момент! — Я посмотрел на перчатку, одетую на руку, а после достал кошелек. — Дополните комплект по его рыночной стоимости, пожалуйста. А то прямо так уйду, и фиг вы меня догоните!
— Подавись. — Не слишком-то любезно буркнул Лоулдан, впихивая мне в руки оплаченный товар, а после оборачиваясь к своим детям. — Кто из вас, паразитов, опять особый товар с ценниками на витрину выставил?! Уши оборву!
— Теперь заглянуть к оружейнику? — Задумался я, выходя из лавки
— О! Дружище! — Меня огрели по спине так, что я второй раз попытался достать из ножен отсутствующий двуручник. — Какая встреча!
— Лугель! — Опознал я агрессора в монашеской сутане, довольного как нюхнувший валерьянки кот. — Ну и рука у тебя! Такой только поленья колоть, причем без топора!
— Хм, извини. — Чуть смутился парень. — Вечно я силы не рассчитываю. Виверна я, кстати, продал. За три с половиной сотни. Можно было бы взять и больше, но у нас тут все-таки не столица империи и даже не крупный торговый порт…Твои сто сорок монет могу хоть сейчас отдать. Только у меня все деньги в келья лежат.
— Пошли. — Не стал отказываться от приглашения посетить храм я. Когда еще такое удастся…Да не во главе штурмующей его армии. — И на счет цены не беспокойся. На выпивку нам однозначно хватит.
— Сие грешно. — Возвел глаза к небу монашек и против воли насупился, как мышь на крупу. — Во всяком случае, так мне отец Альбер каждый раз говорит, когда я вторую рюмку церковного кагора себе налить пытаюсь. А сам он меньше трех не выпивает!
Храм, выглядящий снаружи более чем внушительно, внутри оказался каким-то тесным…Но неожиданно уютным. Каменная глыба алтаря в центре излучала мягкий белый свет, отражающийся от покрытых росписями стен, серебряных кубков с родниковой водой и тарелок того же материала, в которые оказалась налита обычная немудреная куриная лапша. Обитатели данного места изволили обедать, скромно примостившись за небольшой круглый стол у самых дверей. И к моему полному удивлению настойчиво приглашали присоединиться к ним и гостя, придерживающегося мягко говоря, совсем иных догматов. Впрочем, кроме посуды иных предметов роскоши у них вроде бы не было. Во всяком случае, трапеза была простой деревенской пищей, лавки перед алтарем стояли деревянные и даже не украшенные резьбой, а довольно большой ковер для более удобного коленопреклонения перед алтарем, давно выцвел и вытерся.
— Спасибо тебе за Лугеля. — Пояснил свое гостеприимство прелат Антоний. — Он парень туповатый, но хороший. И если бы его съел виверн, мне пришлось бы самому мыть полы в кельях и бегать по поручениям. А это в пожилом возрасте уже совсем не так-то просто.
— Эй! — Возмутился монашек, являющийся самым молодым из священнослужителей и очевидно потому выполняющий большую часть физических работ.
— Ну, мне тот ящер сразу не понравился. — Пожал я плечами. — А вас разве не смущает, что я друид?
— Почитатели природы не обязательно злые или плохие люди. Часть из них просто заблуждается и упорно цепляется за старые обычаи, не желая принимать перемен. — Пожал плечами
— Мы закончили! — Заглянул в храм заросший бородой по самые брови мужик, все еже сжимающий в одной руке молоток, а в другой топор. — Можно аутодафе хоть сейчас начинать. Нам тут оно так…За работу рассчитаться бы.
— Это не ко мне, это вам к гномам. — Нахмурился Антоний. — Они всю кашу с проведением казни во время завтрашней ярмарки заварили, пусть теперь и оплачивают.
— Кого жечь будем? — Чуть напрягшись, уточнил я и отложил в сторону тарелку с недоеденной лапшой. Аппетит как-то пропал…
— Ведьму темную. — Вздохнул прелат, подперев голову ладонью. — Хотя я всячески возражал против проведения именно аутодафе. Нет, в виновности и греховности сей особы никаких сомнений нет. У неё же все прямо на лице большими буквами написано. Но доказательств совершенных преступлений именно против веры или творимых над людьми кровавых измывательств мы же не имеем. А то, на чем её схватили, есть лишь обычное уголовное деяние.
— Угу. — Поддакнул ему Лугель. — Ну, пробралась в коробке с припасами на борт купеческого корабля гномов, ну начала ковырять дырку наружу не в том направлении, ну подмочила ему трюм и товары….А после оказала сопротивление при попытке задержания и зарезала двоих бородатых. Повесили бы ее, да и вся недолга.
— Наденем на шею мешочек огненного порошка. — Предложил тучный монах, дожевывая куриную ножку. — Конечно, такое обычно применяют только к раскаявшимся грешникам…Но можно же нам немного побыть милосердными, верно?
— Хорошая идея. А то она хоть и темная, но молодая, живучая и по — своему красивая. Если будет страдать и мучиться слишком сильно опять шепотки пойдут, что мы из-за обета целибата зверствуем…Хотя вот к вынесению этого приговора никто из нас ни малейшего отношения не имел! — Кивнул Антоний, катая между пальцами небольшой хлебный шарик. — Я еще попробую уязвимость к огню наложить, вроде осталась в голове пара формул из изучавшейся в юности стихийной магии. Тогда даже охрипнуть от криков как следует не успеет, прежде чем пламя до мешочка со взрывчаткой дойдет.
— Кстати, если уж речь зашла о казнях и темных… — У меня в голове мелькнула забавная идея. — Святые отцы, уж простите, если глупость скажу, но мучает тут меня один вопрос касательно ваших порядков…
— Да — да! Задавай же его скорее! — Подался вперед прелат, глаза которого вспыхнули азартом фанатика, дорвавшегося до любимого дела. Просвещения заблудших душ касательно тонкостей веры. — Мы для того и нужны, чтобы такие беседы вести! Ну, не только для этого, конечно….Но и для этого тоже.