Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства
Шрифт:
Город, казалось, не испытывал никакого беспокойства. Набег Агафокла шестидесятилетней давности ничему не научил карфагенян. Город по-прежнему стоял незащищенный, окруженный богатыми пригородами, где жили люди, не имевшие понятия о военных действиях и готовые сдаться при приближении жестоких римлян в надежде спасти свое богатство или, по крайней мере, жизнь. Сам город, охваченный паникой, был осажден и приготовился капитулировать.
Он запросил у Регула условия капитуляции, и уверенный в своем успехе Регул хватил через край. Карфаген должен был отдать римлянам не только Сицилию, но и все другие острова Западного Средиземноморья. Он должен был также сдать свой флот и заплатить громадную контрибуцию. Самое катастрофическое поражение не привело бы к более жестким условиям, поэтому Карфаген решил продолжать
В это время в городе находился наемник по имени Ксантип. Он был родом из Спарты, и, хотя прошло уже полтора века с тех пор, когда Спарта господствовала в Греции, потомки сохранили ее военные традиции. Ксантип предложил повести за собой карфагенское войско, убедив, что у римлян плохой командир и побеждают они только благодаря тому, что карфагеняне еще по-настоящему не сражались.
Властям Карфагена очень хотелось предоставить спартанцу право делать все, что он в силах, и Ксантип собрал всех оказавшихся под рукой наемников и всех слонов, которые были в городе. (Карфагеняне использовали местных слонов, обитавших в Северной Африке, это вымерший ныне мелкий вид.) Он решил проверить, чего можно добиться дерзостью в войне, в которой до сих пор ее демонстрировали только римляне.
Ксантип напал неожиданно. Римляне, уверенные в капитуляции города, были захвачены врасплох. Кроме того, оказалось, что Ксантип был прав: Регул в общем-то не был способным полководцем. Римская армия, превосходящая карфагенскую по численности и по части военного искусства, была почти уничтожена, а Регул в 255 г. до н. э. взят в плен. Произошла самая большая военная катастрофа для римлян на суше, и Карфаген был спасен. Война вернулась на Сицилию, где Карфаген заставил Рим драться на море и на суше и держался с ханаанским упорством, но постепенно все-таки уступал упорству римлян, которое было по крайней мере не меньшим.
Карфаген, возможно, и не продержался бы так долго, если бы у него не появился более сильный полководец, чем Ксантип, и к тому же не наемник, а уроженец Карфагена — Гамилькар. Его имя возникает в истории Карфагена несколько раз. Этот Гамилькар, величайший из всех, отличается от остальных своим вторым именем — Барка. То ли это было действительно родовое имя, то ли кличка, поскольку оно означает «молния», а Гамилькар Барка славился быстротой и силой своих ударов.
Величайшей неудачей для Карфагена оказалось то, что Гамилькар Барка слишком поздно родился. Ему было шесть лет во время 1-й Пунической войны. Когда он стал наконец достаточно взрослым, чтобы проявить свои способности и возглавить в 247 г. до н. э. карфагенскую армию (даже тогда ему было двадцать с небольшим), война для Карфагена была почти проиграна. На Сицилии во власти Карфагена оставались только Лилибаум и Дрепанум, стоявшие на западном берегу на расстоянии 15 миль друг от друга.
Чтобы отвлечь внимание, Гамилькар Барка высадился с войском на северный сицилийский берег, в горном районе у Панорма, сделав его базой для партизанских вылазок, доводивших римлян до отчаяния. В течение нескольких лет он отбивал все попытки римлян заставить карфагенян уйти. И в этом человеке римляне увидели более сильного и упорного противника, чем весь Карфаген.
Но Гамилькар Барка не мог успеть повсюду. Римляне, уже потерявшие на море несколько флотов из-за действий Карфагена и штормов, которые разрушили и множество карфагенских кораблей, решились на последнюю попытку. Они построили еще один флот, и в 241 г. до н. э. им удалось снова одержать победу над карфагенским флотом. И теперь мужество покинуло Карфаген — он сдался.
Беда была в том, что война длилась четверть столетия, и Карфаген, утратив лидерство в торговле, дошел до нищеты. Рим, народ которого кормился за счет сельского хозяйства и почти не имел торговых связей с другими странами, мог воевать и на Сицилии, и на море вечно, а Карфаген нет. Карфагенские купцы решили сократить свои убытки и запросили об условиях пepемирия, хотя Гамилькар еще не был побежден на Сицилии.
По условиям мирного договора Карфаген сдал Риму всю Сицилию. Он сдал даже города-крепости Лилибаум и Дрепанум, которые римляне не смогли захватить,
Для Карфагена 1-я Пуническая война оказалась катастрофой не только из-за потери Сицилии. Она довела Карфаген до разорения. Казна была пуста. Все деньги, которые с трудом удалось собрать, пришлось отдать победителям, и Карфаген не смог заплатить своим наемникам, так долго и умело сражавшимся за него.
Возможно, наемники и согласились бы подождать своих денег, если бы Гамилькар оставался на своем посту, поскольку доверяли молодому полководцу, обещавшему позаботиться о них. Однако купцам, правившим Карфагеном, Гамилькар не приглянулся именно из-за своих способностей. Они боялись, что он возьмет управление в свои руки и положит конец их коррумпированной и корыстной власти, и поэтому лишили его командного поста.
Тогда наемники, опасаясь, что никогда не получат от купцов своих денег, восстали и приготовились взять силой то, что, по их мнению, принадлежало им по праву. Они прорвались через сельскую местность, заняли на побережье западнее Карфагена города Утику и Гиппо и к 239 г. до н. э. фактически осадили город.
Крупные торговцы, понимая, что уступка наемникам на данном этапе означала бы неминуемую и беспорядочную резню, смирились с неизбежным и решили, что даже Гамилькар Барка будет меньшим злом. Его призвали обратно, но урегулировать отношения не удалось. Все зашло слишком далеко, и Гамилькару надо было воевать с наемниками, чтобы Карфаген устоял. Гамилькар начал дело с присущей ему энергией и блеском.
От осаждавших его наемников Карфаген отделяла река. При подходящем ветре эту реку можно было перейти. Гамилькар выбрал удобный момент и со всеми людьми, которых смог собрать (10 тысяч человек плюс 70 слонов), переправился через нее и захватил врасплох наемников с тыла. В другом бою он притворился, что отступает, соблазнил наемников пойти на прорыв и захватил их с фланга теми самыми силами, которые, казалось, только что бежали с поля боя. Оставшихся мятежников загнали в Тунис, пригород Карфагена (разросшийся в конце концов до современного Туниса). Там Гамилькар их заблокировал и в итоге уничтожил. В течение этого года Карфаген находился в опасности. Дело в том, что ему подчинялись далеко не все его доминионы. Рим с нескрываемым интересом наблюдал, как гражданская война еще больше ослабляет противника. На острове Сардиния, триста лет принадлежавшем Карфагену, оккупационная армия, тоже наемная, присоединилась к мятежу. Вполне понятно, что, победив в Африке, Гамилькар поведет свои войска на Сардинию и очистит остров от бунтовщиков. Обеспокоенные мятежники попросили защиты у Рима, а Рим только этого и ждал. Как и Карфаген, Рим любил совершать агрессию под видом помощи несчастному просителю.
Используя эту просьбу в качестве предлога, Рим немедленно потребовал, чтобы Карфаген уступил им не только Сардинию, но и находившийся севернее нее остров Корсика, а кроме того, заплатил дополнительную контрибуцию. Потрясенные карфагеняне оказались в тупике. Двадцать пять лет войны, закончившейся опустошительными набегами наемников, лишили их последних сил, им пришлось сдаться.
Должно быть, в этот момент Гамилькар испытал чудовищную ненависть к Риму. То, чего римляне добились, победив в 1-й Пунической войне, они получили в честном бою: им наносили удары, и они отвечали тем же. Теперь же, отобрав два острова у разгромленного и беспомощного противника, они поступили жестоко и коварно. Остаток жизни Гамилькар решил посвятить сведению счетов. Но как? За пределами Северной Африки у Карфагена осталась только одна сфера влияния — южный берег Испании. И Гамилькар намеревался пойти именно туда. Там он найдет стойкие племена, которые воспитывают первоклассных воинов и которых от Рима отделяет одна лишь суша, а поэтому ему не понадобится флот, впрочем, у Карфагена его уже не было. Кроме того, он будет вдалеке от Карфагена с его сговорчивыми купцами, думающими только о своей выгоде. Что касается Рима, то он знал, что Испания богата полезными ископаемыми, поэтому Гамилькар мог отправиться туда под тем предлогом, что надо их добывать, дабы заплатить контрибуцию римлянам.