Земля королевы Мод
Шрифт:
– Семен! – я почти обрадовалась неожиданной поддержке. – Вы не могли бы заглянуть к Аркадию и попросить убраться его гостей? Наталья, как вы видите, настроена очень решительно, и если милиционеры сегодня окажутся не очень загруженными… Ну, вы сами понимаете… Коробок анаши или несколько косяков, которые они там непременно найдут… И некоторые из гостей показались мне вчера явно несовершеннолетними…
– Детей у вас нет! – явно греша против истины, завопила Наталья. – Потому и покрывать готовы эту шваль, сумасшедших, ублюдков этих! Их всех надо…
– Что надо? Что? – неожиданно
– Стрелять – вот что! – не сумела затормозить Наталья.
На несколько мгновений в коридоре воцарилось молчание, маленькое, серое и тяжелое, как рыболовное грузило.
– Этих, значит, стрелять, чтобы другие, такие вот, как твоя Русланка… – забормотал Семен себе под нос.
– Семен, если не хотите неприятностей, возьмите костыли и идите к Аркадию! – рявкнула я. – Объясните ему.
На стук дверь с готовностью распахнулась. Два десятка разноцветных глаз и разноцветная же, никак не сочетающаяся между собой одежда. Дизайн палатки с секонд-хэндом. Аркадий с его наивными глазами и задорным хохолком, хлопочет вокруг чайника, раскладывает на тарелочки дешевое печенье. Гостеприимный хозяин. Он искренне любит всех своих посетителей и всегда старается, чтобы им было хорошо. Может быть, это все-таки не шизофрения, а что-нибудь другое? «Что в имени тебе моем?»
– Аркадий, ты это… – говорит Семен. – Если не хотите неприятностей, расходитесь сейчас. Наталья милицию грозит вызвать.
– А-а-а… воин! – добродушно осклабился самый старший из гостей, тот, который с гитарой. Он с ней, кажется, не расстается ни на минуту. Даже в туалет с ней ходил. – Заходи! Давай споем! С тобой. Конкретно. Ты – понимаешь!
Зрачки у мужика расширенные, движения излишне размашистые. Однако, сильные аккорды зазвучали чисто. Гитару держит не глядя, как обнимают жену, с которой тридцать лет вместе. Бардовское дело, по-видимому, знает туго. Много лет практики на кухнях, у вечерних костров, «под крылом самолета о чем-то поет» и все такое. Знаем, помним.
«Эта рота наступала по болоту,А потом ей приказали и она пошла назад.Эту роту расстрелял из пулеметовВ сорок первом. Из засады. Заградительный отряд.Лежат они все двестиГлазницами в рассвет.И было им всем вместе –Четыре тыщи лет.»Секонд-хэндовские ребятишки разевают рты, подхватывают припев, явно ничего не понимая по сути, но поют истово, четко улавливая мощную драматургию. Стиль – примитив, оттого доходчиво.
Семен сереет сквозь щетину. Вся его небогатая эмоциональная жизнь настроена именно на эту волну. Ну нельзя же так! – хочется мне крикнуть обкурившемуся барду. Бесполезно. Афганский перевал Саланг вползает в нашу лиговскую квартиру вместе с голубоватым анашистым дымком. Становится трудно дышать от жары и мелкой известковой пыли. Где-то в районе сортира слышатся приглушенные разрывы снарядов. Даже Наталья примолкла за моим плечом.
«И пока там эта рота погибала,Грызла снег, глотала лед и кровью харкала в снегу,Пожурили молодого генералаИ сказали, что теперь он перед Родиной в долгу…»– Хватит! – сказала я. – Разошлись быстро. Траву, если осталась, унесли с собой. Иначе все быстро очутитесь в обезьяннике…
«…С лейтенантами в строю и капитаном во главе,Лежат они подснежно и подзвездно,И подснежники цветут у старшины на голове…»– Аркадий с диагнозом, стало быть вы, певец, пойдете, как содержатель притона для несовершеннолетних. Я ясно выразилась?
– Все, Анджа, все! – замахал руками Аркадий. – Мы уже и сами собирались. Расходимся без вопросов! Все, все! Андрей, бери гитару и пошел. Остальные тоже быстренько встали, сказали: До свидания, Аркадий Николаевич и пошли…
– До свидания, Аркадий Николаевич! – хором сказали ребятишки к моему и Натальиному глубочайшему изумлению. «Точно, из приюта для дефективных!» – решила я.
Семен стоял в темном коридоре и трясся крупной дрожью. Костыли ходили ходуном. Я прошла мимо него к себе в комнату, достала из буфета начатую бутылку коньяку (еще весной ее на какой-то праздник принесла Ирка), налила полстакана.
– Выпейте, Семен!
Афганец выпил не медля и не глядя в стакан. У меня на мгновение возникла идиотская мысль: если бы я подала ему мышьяк или стрихнин, он был бы мне признателен. Дрожь унялась практически сразу.
– Теперь идите и лягте. Включите телевизор. Если найдете комедию – прекрасно.
Костыли мерно постукивали по коридору. На ступенях, как и следовало ожидать, раздался грохот.
– Помочь? – крикнула я в темноту.
– Пошла на ….! – пришел сдавленный ответ.
Я пожала плечами и вернулась в комнату, прихватив с полки первый попавшийся нечитанный детектив. До ухода на работу оставалось еще около двух часов. За это время я прочитала книжечку под названием «Любовница на двоих» и с удовольствием занесла в файл «Велик и могуч…» несколько отрывков оттуда:
«Дочитав до конца, я вдруг почувствовала, как у меня сильно прокололо сердце»
«Я с тобой получила настоящее возбуждение»
«– У тебя больное сердце?
– Невыносимая боль прямо разрывает мне грудь!»
Уже уходя на работу, я остановилась возле двери семеновой комнаты и прислушалась. Оттуда не доносилось ни одного звука. «Наверное, заснул», – подумала я, успокаивая себя. Тратить нервные клетки не хотелось. Право же, я не имею никакого отношения ни к одной из войн, которые когда-либо вело наше государство. Я всегда была против войны, это каждый скажет. И какое мне, в сущности, дело?