Земля Лишних. Беги, хомячок, беги
Шрифт:
Захожу левее. Одновременно перекидываю спарку, досылаю патрон. Будь у меня “эмка”, последнее не отнимало бы драгоценные мгновения, у изделия Стоунера есть затворная задержка, в отличие от “калаша”. Раньше думал, что блажь, сейчас понимаю - нет, удобство.
В темпе расстреливаю очередные шестьдесят патронов, бью на любой намёк на движение или какой-то шорох. Так, последняя спарка, надо экономить.
Над кузовом пикапа появляется рука с карабином, из-за машины кричат на незнакомом мне языке. Истерично так, с нотками мольбы. Тут и без перевода
– Встать! Руки в гору! И медленно выходи на свет!
– не знаю, как бандит будет последнее выполнять, когда кругом сплошная тьма, ну да ничего, разберёмся. Луна в меру своих скудных сил старается, да и люстра на пикапе не в дрызг разбита, какая-то фара всё ещё горит.
Из-за машины появляется безоружный бандит. За ним второй, третий…
– Алекс?
– откуда-то из темноты кричит Антон.
– Что?
– я не узнаю свой голос. Словно говорит какой-то старик, так тихо и нечётко он звучит. Откашливаюсь, повторяю уже звонче.
– Что?
– Не стреляй, я поднимаюсь наверх.
– Хорошо.
Слышу, как Антон карабкается вверх.
Напряжённо слежу за латиносами.
Рядом что-то неразборчиво говорит Антон.
– Что?
– хриплю в ответ, пытаясь сконцентрировать взгляд на лице наёмника. С трудом, но мне это удаётся.
– Рацию, говорю, в следующий раз включи, и гарнитуру не забудь, - Антон всматривается в моё лицо, словно видит первый раз.
– Ты в порядке?
– Вроде да, - прислушиваюсь к ощущениям.
Ноет правое колено - задел где-то что-то, даже не заметил сразу. Болит правое плечо, будет синяк, столько отстрелять, да ещё и очередями. Указательный палец левой руки ободран, что-то во время перезарядки задел. Мелочь. А так вроде цел.
– Ну ты и ураган, - Антон хлопает меня по плечу, по прежнему всматриваясь в лицо.
– Я уже подумал было, что ты тут из пулемёта строчишь, стреляешь и стреляешь, словно IDDQD включил!
– Бесконечные патроны это IDKFA, - поправляю наёмника, присаживаясь. Голова кружится, начинаю задыхаться. Рука тянется к вороту, но на мне только разгрузка, даже расстегнуть нечего, чтобы облегчить дыхание.
– IDDQD даёт неуязвимость.
– Да пофиг! Я, конечно, знаю, что у “калаша” по ТТХ скорострельность шесть сотен в минуту, но никогда не видел, чтобы кто-то реально попробовал её достичь.
– Что, всё так плохо?
– Ну а ты ствол потрогай, потрогай, - следую совету Антона и отдёргиваю руку, едва коснувшись пламегасителя. Жжётся.
– Ты сколько отстрелял, шесть полных магазинов, три сотни меньше, чем за две минуты?
– Наверное. Не считал.
– Ты точно наркоты никакой не жахнул? Видал я безбашенных парней, но чтобы так буром переть, как ты… Даже “духи” и “чёрные”, обдолбавшись, так в атаку
– Я просто устал бояться, - кладу автомат на колени, проверив предварительно, что он на предохранителе.
– Ну-ну, - хмыкает Антон.
– Пойду проверю, как там Ариэль и Хелен.
Закрываю глаза. Стихают все звуки вокруг. Отключаюсь от мира. Я сегодня от него устал. Ничего не вижу. Не слышу. Не ощущаю.
Только горячие солёные дорожки по щекам.
Глава 26
Год 27, 1 апреля, воскресенье, день
Алекс Северов
Итоги боя: у нас трое легкораненых, у бандитов - четверо “двухсотых”, пятеро “трёхсотых”, из которых двое вряд ли долго протянут, и трое обделавшихся испугом. Антон, когда вязал пленникам ремнями руки за спиной, морщил нос - от латиносов ощутимо пованивало.
Сам наёмник почти не пострадал, спасли бронежилет и шлем. Первый принял на себя с полдюжины пуль 7.62 на 33, ещё парочка пришлась на второй. Несмотря на схожий с “калашом” калибр, боеприпас у карабина М2 относительно маломощный, дульная энергия почти в два раза ниже, так что парень даже синяков не заработал.
Хелен отделалась ободранными коленками. Девушка сообразила, что в палатке во время перестрелки небезопасно, уж больно привлекательная цель, чтобы по ней выпустить очередь-другую просто так. Поэтому как только началась пальба, француженка покинула “убежище” и юркнула не то в колею от грузовика, не то в дождевую вымоину, оставшуюся с мокрого сезона. Коленки ободрала, за с её пропорциям всё одно что в окопе залегла, молодец. Да, кстати! Хелен ещё и фотоаппарат каким-то чудом прихватить не забыла, и даже несколько снимков сделала из укрытия. Особенно шикарно вышли две. На одной Антон, этакий солдат будущего, с винтовкой, увешанной приблудами и прицелами, в шлеме, припал на колено и кого-то выцеливает в темноте. На второй я в профиль, веду огонь стоя: почти ничего не разобрать, только лицо и руки до предплечий освещены факелом огня, вырывающимся из пламегасителя “калаша”.
– Подпишу “Боги войны”, - француженка уже успела скинуть снимки на планшет и активно колдует над ними в графическом редакторе, наводит марафет.
– Будете у меня Марс и… Хм… Как тебе “Сварог”?
– Да хоть горшком назови, главное, в печь не ставь, - буркнул я, глядя на работу девушки. Она тут ни при чём, просто я фотографироваться не люблю, а тут ещё и так… пафосное вышло. Но чертовски красиво, особенно после обработки.
– И это, скинешь потом, хорошо?
Ариэль из нашей компании пострадала больше всех: осколок гранаты, которыми в самом начале закидали наш лагерь, попал в бицепс бедра, если я правильно помню уроки анатомии. Повезло, что прилетел плашмя, и вошёл неглубоко, буквально сантиметр какой-то. Даже крови особо не было. Но всё равно, приятного мало. Оказали первую медицинскую помощь своими силами: я девушку держал, Антон “оперировал”, Хелен делала вид, что рассматривает звёзды, а Маршалл просто тихо матерился, но под руку не лез, и на том спасибо.