Земля обетованная
Шрифт:
Я не сказал ему в тот раз, что песня мне не понравилась и слова – тоже. Я был еще ребенком, что бы он ни думал, и мысль о глазах в черном бархатном небе, как бы это красиво ни звучало, меня страшила.
Произошло это за три недели до его гибели. В первой приемной семье был диск с этой песней. Я проигрывал ее снова и снова, пока хозяин дома не взбесился. Он обратился в попечительский совет и попросил, чтобы меня забрали.
Пока мы шли, я немного рассказал об этом Элис. По двум причинам. Во-первых, чтобы она прекратила задавать вопросы. Во-вторых – и это было главным, – я хотел, чтобы она рассказала о себе. Я услышал
Мы шли по берегу на восток, в сторону океана и промышленной зоны, которая наверняка скоро поглотит побережье, поскольку никому не приходило в голову строить жилые дома на грязной серой земле, даже в наше смутное время. Через час мы оба проголодались.
– Ты ешь рыбу? – спросил я.
– Когда могу себе это позволить.
– Найди хворост для костра. И подожди меня здесь.
Я снял порванные ботинки, закатал брюки и вошел в реку. Это был трюк, которым я дразнил отца. Большую часть времени он не мог поймать ничего даже с удочкой, крючком и наживкой. Он бесился, оттого что я знал, как нужно стоять в медленном холодном течении реки, пока форель не примет меня за часть пейзажа. Тогда я хватал рыбу руками и выбрасывал на берег, а отец быстро оглушал ее свинцовой плашкой, прикрепленной к короткому стальному прутку.
Я стоял в реке, не думая ни о Мартине-медике, ни о Стэпе, ни о ком-то другом, потому что они были городскими людьми из двадцать первого века. Им и в голову не придет то, что мы пойдем по узкой тропе через заросли тростника и камыша. Маленькие водовороты закручивались возле моих ступней и щиколоток. Я снова почувствовал себя молодым и голодным.
Первая темная тень двинулась ко мне минут через пятнадцать. Я выхватил ее из реки обеими руками и швырнул на берег. Элис танцевала вокруг нее, хихикая и пиная рыбину ногой, пресекая ее попытки запрыгнуть назад в воду. Я с удовольствием смотрел на нее. Она даже забыла о боли в руке. В этом отношении, по крайней мере, я все сделал правильно.
– Что мне теперь делать, Бирс?
– Убей ее! – крикнул я в ответ и переключил внимание, потому что еще одна толстая тень сдуру метнулась в мою сторону.
– Я не могу ее убить. Нечем.
– Подожди меня…
Вторая форель подплыла совсем близко, и я повторил свой трюк. Рыбина пролетела по воздуху и ударила девушку в грудь. Я вылез из реки, подобрал извивающуюся добычу и дважды стукнул рыбьими головами по земле.
Она смотрела на меня так, как смотрят женщины: в ее глазах я был зверем, а не человеком, добывшим столь нужное нам пропитание. Я улыбнулся в ответ, поняв две вещи. Мне нравилась Элис Лун. Тем не менее интуиция подсказывала не доверять ей, потому что часть ее истории вызывала у меня сомнения.
Неодобрение уступило место голоду. Оказалось, что у Элис в сумке есть перочинный нож. Такой предусмотрительности я от нее не ожидал. Мы выпотрошили рыбу, Элис вынула зажигалку, сказав, что намерена бросить курить. Мы насадили серебристых рыб на сучки и красиво поджарили их над маленьким костром. Запах вернул меня в кухню – единственное место, которое я считал своим домом. Это приятно волновало.
– Ну я же говорила – пещерный человек, – проворчала она, пока мы поворачивали рыбу над
– Да, – согласился я. – Ты меня классифицировала, прикрепила табличку и выставила в музейной витрине. А как насчет тебя?
– Ты о чем?
– Кто ты такая? Чем занимаешься?
– Ну что ты заладил, Бирс?! Мне нечего сказать.
– Рассказывай.
Я отодвинул рыбу от огня и изобразил внимание.
– Ну что обо мне говорить? Перебиваюсь кое-как случайными заработками. Если в магазине потребуется человек на неполный рабочий день, Элис к вашим услугам. Нужна официантка, умеющая хорошо одеться и нравиться солидным мужчинам, зашедшим в бар по пути домой? Будет сделано, при условии, что они не станут распускать руки. Как, думаешь, я услышала разговоры копов?
– И все же не понятно, – сказал я очень серьезно, – почему именно тебе удалось услышать эти разговоры. Расскажи.
– Ну вот еще. Ты угрохал мой байк. Фактически ты меня похитил. Почему я должна тебе верить?
– Это ведь ты ко мне пришла.
Она уставила на меня палец.
– Мне двадцать шесть лет.
– Выглядишь моложе. Впрочем, это всего лишь наблюдение, ничего больше.
– Я говорю правду. К тому же я живу – вернее, должна жить – в квартире с двумя другими женщинами. Они работают в барах, в которые я бы не пошла. К ним подошел черный коп и спросил, не может ли кто-нибудь из них оказать гостеприимный прием бывшему заключенному, тайно выпущенному из тюрьмы. Он не слишком распространялся о том, что от них потребуется. Я устроила импровизацию. Откуда мне знать, что пещерный человек блюдет моральные устои?
– Моральные устои – это то, что человечество выработало в процессе эволюции? – спросил я, стараясь разрешить эту загадку для себя.
– Дарвин, – сказала она. – Видишь, не только ты читаешь книжки.
– Я никогда не верил в эволюцию. В принципе звучит неплохо. Но чем больше людей встречаешь, тем больше понимаешь, что теория расходится с практикой. Это просто…
После двадцати лет в тюрьме странно встретить неглупого человека, готового вступить с тобой в спор. Самыми долгими разговорами у меня были перебранки с тюремщиками, запиравшими туалет.
– Что «просто»?
– Мысль о человечестве, постепенно становящемся умнее и добрее, не выдерживает критики. В тюрьме я читал книги людей, умерших две тысячи лет назад. Так вот, они гораздо умнее большинства идиотов, пишущих статьи для нынешних крупных газет. И социальные темы… Брак. Что это? В половине случаев все заканчивается неприятием и даже ненавистью. Если в социальном плане мы постоянно развиваемся, то почему не становимся лучше?
– Становимся-становимся, – возразила она. – Реже вступаем в брак и посылаем подальше подонков, когда они больше нам не нужны.
– Ну и молодежь! – сказал я.
Элис подцепила форель. Правильно сделала: рыба готова. Я снял с нее ту почти чистую газету, которую удалось найти на берегу, и мы поели. Самая лучшая еда, которую я когда-либо пробовал. Впервые после долгого отсутствия я вспомнил: еда может быть вкусной, и наиболее вкусная – простая здоровая еда.
– Кстати, – продолжила она, утирая рот, – ты был женат. Счастливо. Так в чем проблема?
– Возможно, проблемы нет, – солгал я. – Почему ты думаешь, что смерть твоей матери и убийства Мириам и Рики каким-то образом связаны?