Земля перестанет вращаться

Володарская Ольга Анатольевна

– Он не может сказать. Говорю же, в дым пьяный. Сорвался все же…

– Жди меня у подъезда. Буду минут через десять.

– Ты только не…

Но Паша не стал ожидать окончания фразы, отключился.

Не волнуйся?

Дочь ушла от Сашечки как минимум два часа назад. Где она ходит? На улице то дождь, то ветер! Зашла к кому-то из одноклассниц? Но она ни с кем близко не дружит. А дома папа, которому сняли гипс…

– Можно быстрее? – воскликнул Паша, хлопнув водителя по плечу.

– Нет, – огрызнулся он. – Впереди менты. Не видишь, что ли, встречные машины подмигивают?

Они ехали не так уж и медленно, но Паше казалось – тащатся как черепахи. Наконец, он увидел знакомые здания и остановку. А еще две полицейские машины с мигалками. Причем

только одна из них принадлежала сотрудникам ДПС.

– Что-то случилось, – пробормотал водила.

– Авария?

– Нет, посерьёзней беда…

Паша сам не знал, что заставило его попросить бомбилу остановиться, не доехав до дома Сашечки. Просто вдруг ощутил непреодолимое желание выйти. И когда авто остановилось, он вывалился из дверей чуть не в руки одного из полицейских.

– Сюда нельзя! – рявкнул он. – Не видите, что ли? – И указал на яркую ленту, опоясывающую участок сквера за его спиной.

– Что произошло? – выдавил из себя Паша, заметив, что на пожухшей траве лежит человек. Явно, мертвый.

– Убийство. Идите себе…

Тут к трупу подбежал мужчина с чемоданчиком. Наверное, криминалист. Он опустился на корточки, взял покойника за руку и…

Рукав плаща задрался, оголив запястье, и Паша увидел на нем знакомый браслет. Точно такой, массивный, с ярко-розовыми стразами, он подарил дочери на день рождения. Для бижутерии он был слишком дорогим, и Лена была против покупки, но Паша, зная, как Дашенька хочет его, приобрел.

Он рванул вперед, оттолкнув полицейского.

– Куда? – взревел он, схватив Пашу за локоть. Но тот вырвался, хотя хватка была медвежьей. – Мужики, тут псих какой-то, держи его! – крикнул полицейский своим коллегам.

Но Паша не дал себя удержать. Он подбежал к трупу, упал на колени…

Только не Даша, только не Даша…

Билась мысль в унисон с пульсацией крови в висках.

Браслет – ведь это ничто! Мало ли таких?

Но в мокрой траве лежала именно его дочь. Со страшными багрово-красными следами на шее. С открытыми глазами, в которых застыли недоумение и ужас. С прокушенной от боли губой с остатками блеска любимого оттенка «карамель». Паша понял, что Дашу задушили, но не сразу сообразил, что струной. Она обвивала шею дочки, как змейка.

В следующий момент Павла схватили. Уронили лицом вниз.

Если бы его убили, он был бы рад. Или хотя бы покалечили. Но тут прибежал брат Сашка, стал орать, чтоб отпустили, потому что он отец…

Что было потом, Паша не помнил. У него что-то взорвалось в голове.

Но даже после этого он не умер. У него всего лишь случился микроинсульт, после которого восстанавливаются всего несколько дней.

Глава 4

Клавдия Андреевна лежала в кровати и смотрела в потолок когда-то карими, а теперь желто-зелеными глазами. Они с возрастом выцвели, утратили былую миндалевидную форму, но остались зоркими. Клавдия не носила очков, чему особенно радовалась, когда отмечала, что все ее ровесницы в них. Кто близорук, кто дальнозорок, а она и на расстоянии предметы четко видит, и буквы не расплываются, когда читает. Жаль, слух уже не тот, что раньше. Сейчас, например, Клавдии Андреевне приходилось напрягать его, чтобы понять, одна ли она в квартире.

Жильцов своих она не то что бы не любила… Они ее раздражали. Одним только присутствием. Даже когда сидели тихо, как мыши, в своих комнатах, Клавдия злилась на них. Про себя называла оккупантами и при любом удобном случае давала выход своему раздражению. Чаще срывалась на Гришу, хотя Наташка доставляла больше проблем. Но эта языкастая ростовчанка, торгующая на ближайшем мини-рынке медом и орехами, давала квартирной хозяйке отпор, и у той не всегда получалось оставить последнее слово за собой.

«Оккупанты» появились в квартире Клавдии Андреевны Петровской пять лет назад. Не эти, другие. Студенты. Но они не задержались надолго. Как и семейная пара из Украины. Не смогли ужиться с Петровской и съехали, невзирая на то, что брала она с постояльцев

немного. Клавдия первое время радовалась своему одиночеству, наслаждалась тем, что в квартире тихо, чисто, все вещи на своих местах, никто не мельтешит перед глазами и не занимает ванную, но когда деньги, полученные от бывших арендаторов, заканчивались, она впадала в уныние. На крохотную пенсию ей не прожить. Половину ее съедала квартплата, а хотелось еще вкусно покушать, купить нормального коньяка, настоящего армянского, к которому Клавдия питала слабость еще с молодости, сходить в филармонию. А еще на черный день откладывать начать пора. Не на похороны – Клавдии Андреевне было все равно, как они пройдут, а на период болезней. Это пока здоровье отменное, и она принимает лишь витамины, иногда аспирин, а для нормализации давления две стопочки коньяка, но придет время серьезных болячек, и тогда на лекарства потребуются большие деньги, которых у нее нет. И Петровской ничего не оставалось, как вновь пускать в дом жильцов.

…Клавдия встала-таки с кровати, подошла к двери и приоткрыла ее. В квартире стояла тишина. Пахло кофе и горелым хлебом. Значит, Наташка позавтракала на бегу, раз спалила гренки, и умчалась на свой рынок. Осталось выяснить, дома ли второй жилец. Он покидал квартиру в разное время, поскольку иногда добирался до работы на метро, а иногда за ним заезжали на машине.

Накинув халат поверх фланелевой ночной рубашки, Клавдия вышла из спальни. Гриши дома не оказалось, что не могло не радовать. Однако хорошее настроение улетучилось, едва она увидела на плите немытую сковороду с приставшими к ее дну хлебными крошками и сломанный крючок в ванной.

Бубня себе под нос проклятия в адрес оккупантов, Клавдия Андреевна вернулась к себе в комнату, чтобы привести себя в порядок. Она не относилась к числу тех пожилых дам, что каждый день наносят макияж, накручивают волосы на бигуди, носят бусики, шляпки, горжетки и лодочки на умеренно высоком каблучке, но и в бабку превращаться не собиралась. Никакого бесформенного трикотажа, откровенной седины, съемных зубных протезов. Клавдия Андреевна раз в месяц посещала парикмахера, который стриг ее, как она сама говорила, под Мирей Матье, и красил ее волосы в темно-каштановый, носила брюки и водолазки, даже летом, поскольку постоянно мерзла, из украшений – серьги с жемчугом и обручальное кольцо. Выглядела Клавдия Андреевна не моложе и не старше своих семидесяти трех лет. Но если б захотела, то сошла бы за шестидесятипятилетнюю. А если бы прибегла к уколам красоты, то сбросила бы лет пятнадцать, поскольку не расплылась с возрастом и не высохла, осталась статной, осанистой.

Сменив халат с рубашкой на черные брюки и бордовую водолазку, Клавдия подошла к зеркалу, чтобы расчесаться. Когда она ходила в филармонию, то подкрашивала ресницы и губы, но в обычные дни косметикой совсем не пользовалась. Она и в молодости ею не злоупотребляла, но тогда и надобности в этом не было – Клавдия имела от природы яркую внешность. Темные волосы, глаза, брови, длинный прямой нос, алый рот с короткой верхней и полной нижней губой, тяжеловатый, но хорошей формы подбородок. Ее никто не называл красавицей, но все признавали эффектной. У мужчин Клавдия пользовалась большим успехом, но мало с кем удавалось построить длительные отношения. Их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Клавдия подумала бы, что дело в ней, ведь характер ее никогда сахарным не был, если бы не муж, который обожал в ней все, даже этот самый характер. Многие считали мужа Клавдии подкаблучником, и только она знала, что ее Паша пусть и потакает ее прихотям, все важные решения принимает сам. С ним Клавдия была по-настоящему счастлива. Целых пять лет. От него родила сына, хотя детей заводить не планировала и от других мужчин делала аборты. Увы, Паша погиб за два дня до своего сорокалетия. Стал жертвой разбойного нападения. Его, хорошо одетого мужчину с дорогим кожаным портфелем, ударили по голове в арочном проеме, когда он вечером возвращался домой. Ограбили и нанесли несовместимую с жизнью травму. Паша скончался в карете «Скорой помощи»…