Земля пламени
Шрифт:
— У меня всегда так. Я вполне здоров.
— Вы здоровы? Это притом, что у вас не бьется сердце? — Рафт был неумолим. — Вы сами-то понимаете, что такого не может быть? Не должно быть! Я имею в виду, что вас, вроде как, и не должно уже быть в живых.
Перейра улыбнулся.
— Все может быть, доктор. Возможно, вы просто не слышите моего сердца, но, уверяю вас, оно бьется.
— Если оно и бьется, то так слабо, что его силы все равно недостаточно, чтобы перегонять кровь по всему телу. Нет, с вами творится что-то неладное. Прилягте-ка на эту кушетку. Вам нужно приложить лед. Необходимо сбить температуру.
Перейра снисходительно пожал плечами, но не стал противиться и лег.
— Я очень голоден, сеньор — сказал он.
— Об этом мы позаботимся. И еще — мне нужно взять у вас кровь для анализа.
— Нет.
Рафт выругался. Терпение его истекало.
— Вы больны. Неужели вы этого не понимаете?
— Ладно, — проворчал Перейра, — делайте, что считаете нужным, только побыстрее, я не люблю, когда со мной возятся.
Рафт едва сдержался, чтобы не накричать на бородача, такая самоуверенность раздражала. Сдержав гнев, он молча вылил кровь в пробирку и закрыл ее пробкой.
— Дэн! — позвал он.
Никто не ответил, Крэддок как сквозь землю провалился. Рафт подозвал к себе Луиса и протянул ему пробирку.
— Отдашь это доктору Крэддоку и скажешь, что мне нужен клинический анализ крови, — сказал Рафт и повернулся к Перейре. — В чем дело? Лягте немедленно, вам нужно лежать.
Охотник за алмазами уже сидел. Вид у него был бодрый, а огромные агатовые глаза смотрели с дерзостью. Рафт пристально смотрел спасенному в глаза, пока, наконец, блеск не исчез, и Перейра не лег на кушетку. Теперь он лежал, улыбаясь своим мыслям. Рафт принес лед и принялся обкладывать пакетами бородача.
— Что произошло с вами там, в верховьях реки?
— Не знаю, просто в одну из ночей у меня в лагере появился да Фонсека, — ответил Перейра. — Думаю, его самолет разбился, он почти не мог говорить.
— Вы были один в лагере?
— Один.
Странно, подумал Рафт, но расспрашивать подробнее не стал. Более интересно было другое: каким образом у живого человека могло не биться сердце? Ведь это совершенно невозможно. От каждого движения пациента раздавался легкий перезвон кубиков льда в пакетах.
— Вы ведь не из Бразилии? Ваш португальский не слишком-то хорош.
Лихорадочно блестящие глаза сузились.
— Я очень давно живу в джунглях, и мне приходится разговаривать на разных языках, — ответил Перейра. — А если долго не разговариваешь на каком-то из них, забываешь, — бородач кивнул в сторону стоящих на полках колб. — Ваши, доктор?
— Да. Это зародыши животных. Интересуетесь?
— Я не слишком-то в этом во всем разбираюсь, чтобы интересоваться. И потом… джунгли для меня… не главное, просто источник жизни.
Он замолчал.
Рафт ждал, но Перейра не проронил ни звука, просто молча сидел с закрытыми глазами в каком-то странном оцепенении. Рафт очнулся и посмотрел на свои руки, сжимающие пакетики со льдом: они дрожали.
— Та штуковина, зеркало, которое да Фонсека носит на шее, — почти спокойно спросил Рафт, — что это?
— Не знаю, не заметил, — пробормотал Перейра. — Простите, у меня был трудный день, я очень хочу отдохнуть.
Рафта передернуло при этих словах. Он пристально посмотрел на это загадочное нечеловеческое тело, вспомнил необычное строение ключицы, которое он заметил при осмотре, и многое другое и какой-то внутренний толчок заставил его спросить:
— Хорошо, тогда последний вопрос, к какой расе вы принадлежите? Ваши предки не были португальцами? Кто они?
Перейра открыл глаза и нервно улыбнулся, обнажив зубы, отчего его улыбка превратилась в почти звериный оскал.
— Кто они! — раздраженно откликнулся он. — Да забудьте же вы на время о моих предках, доктор, вы же знаете, я проделал длинный путь по джунглям. Это был длинный и увлекательный путь: мне встретились на нем и дикие звери, и руины, и дикие люди… и на протяжении всего пути били барабаны. — Голос стал тише и как будто бы мягче. Продолжил он почти шепотом: — Мне встретились ваши предки, доктор. Они сидели на деревьях, галдели и почесывались, ища блох друг у друга в шкурах, — голос Перейры перешел от шепота к зловещему мурлыканью. — Мне встретились и мои предки, доктор — восторженно и горделиво добавил он. — Но на этом все, прошу вас, я хочу спать. Не оставите ли вы меня одного?
Рафт сжал зубы. Конечно, Перейра бредил. Иначе откуда еще было взяться этим бессвязным словам о предках, а неожиданный всплеск высокомерия… что ж, возможно это просто было частью его натуры и проявилось в затуманенном болезнью сознании.
Перейра бережно, точно это были роскошные одежды, положил возле себя свои лохмотья и почти мгновенно заснул. От лежащего на кушетке тела исходила невероятная жизненная энергия, перед которой Рафт испытывал смятение.
Врач отвернулся. Сердце, которое бьется так слабо, что его невозможно услышать? Нелепость. Может быть, какая-то неизвестная науке болезнь? Если так, то откуда такие противоречивые симптомы? С одной стороны, Перейра казался совершенно здоровым, с другой — по всем признакам, его не должно было быть в живых. Нет, здесь было что-то другое. Мутация? Один из тех любопытнейших случаев, когда появляется существо, отличное от других представителей человеческого рода? Рафт нервно облизнул губы и пошел взглянуть на пилота. Его не покидало какое-то странное чувство нереальности происходящего. Он вдруг почувствовал царящее повсюду странное беспокойство, точно появление этих двух людей нарушило сонливый покой всей станции.
С да Фонсекой все было по-прежнему, и Мерридэй продолжал последовательно вводить ему стимулирующие препараты.
Рафт что-то одобрительно буркнул и отправился на поиски Крэддока. Спускаясь в холл, он неожиданно остановился при звуке знакомого низкого голоса. Охотник за алмазами говорил спокойно, но в его интонациях было что-то настойчивое.
— Я возвращаю вам это, для того чтобы сделать это, пришлось пройти немалый путь.
Дэн Крэддок отвечал шепотом, неуверенно запинаясь, в его голосе отчетливо слышались удивление и страх:
— Но ведь вас там не было! Там не было никого и ничего, кроме…
— Мы прошли позже, — ответил Перейра, — ориентируясь по солнцу и реке, пока наконец не нашли ответ.
Рафт выдохнул, и пол под его ногами скрипнул. Мгновением позже он услышал звук, похожий на едва уловимое дуновение ветра, и почувствовал, как в коридоре произошло какое-то необъяснимое движение. Озадаченный, он ринулся вперед, но коридор был пуст, и никто не мог бы выйти из лаборатории так, чтобы Рафт этого не заметил. Оказавшись на пороге, он увидел лишь Крэддока, одного Крэддока, который немигающим, отрешенным взглядом смотрел в пустоту.