Земля пламени
Шрифт:
4. Джанисса
Она была именно такой, какой ее запомнил Рафт. Именно ее лицо отразило зеркало да Фонсеки. Ее маленький рот улыбался, но от улыбки незнакомки по спине начинали бегать мурашки, от нее ощутимо, но необъяснимо веяло коварством. Зеленовато-голубые глаза обрамляла густая черная кайма, и от этого казалось, что она слегка косит, это делало ее взгляд еще более таинственным. Волосы цвета тигровой шкуры, медово-желтые с золотистым отливом, они были так прекрасны, что казалось, вот-вот растают, подобно облаку в небе от неосторожного дуновения ветерка. Голубой с золотом наряд девушки так плотно облегал ее гибкое тело, словно был не одеждой, а второй кожей. Тонкая талия была перехвачена широким поясом, за который она быстро спрятала что-то.
Неожиданно девушка улыбнулась Рафту открытой и нежной улыбкой, от которой ее лицо изменилось, став удивительно привлекательным, ласковым и добрым. Голос незнакомки оказался именно таким, каким его представлял себе Рафт, но в этом певучем, журчащем потоке Рафт услышал что-то пугающее, как и в интонациях Перейры.
Язык, на котором она обратилась к Рафту, был ему незнаком. Девушка моментально поняла это и быстро перешла на спотыкающийся португальский. После португальского, вскинув вверх тонкие руки, она заговорила на одном из индейских наречий, которое Рафт знал, хотя никогда не слышал, чтобы на нем говорили так, как она.
— Не пугайся, раз я так долго была твоим проводником, неужели ты думаешь, я позволю, чтобы сейчас с тобой случилось недоброе? Однажды я сама испугалась, это было тогда, когда ты стоял на перепутье, но ты сделал правильный выбор.
Рафт уже опустил винтовку, но его рука по-прежнему блуждала по холодному, успокаивающему металлу. На том же наречии он спросил ее:
— Так ты была моим проводником?
— Конечно. Но Паррору ничего не известно. Он был слишком занят поисками пищи, пока был в пути, — усмехнувшись, ответила она. — Ему это ужасно не нравилось, хотя охотник он великолепный… но жарить мясо на углях — это не для него. Паррор вовсе не такой самоуверенный, каким мог тебе показаться.
— Паррор? — удивленно переспросил Рафт. — Это кто, Перейра?
— Да. А теперь пойдем со мной, Брайан Рафт. Вот видишь, я знаю твое имя, но я не знаю многого другого, и ты должен мне об этом рассказать.
— Нет, подожди, — сказал Рафт, не двигаясь с места. — Если тебе известно так много, то ты должна знать, почему я пришел сюда. Ответь мне, где сейчас Дэн Крэддок?
— А-а… вот ты о чем… он уже проснулся, — ответила девушка, доставая из-за пояса крошечное зеркало и небрежно помахивая им. — Паррор вернул мне мое зеркало, когда вернулся, — ведь сдерживать Крэддока уже нет необходимости. Именно поэтому я и могла видеть тебя, когда ты шел по джунглям. Ты же посмотрел в мое зеркало? Поэтому-то я и могла видеть тебя. Тебе повезло, иначе ты никогда не смог бы открыть дверь в Паитити.
— Отведи меня к Крэддоку, — приказал Рафт, чувствуя себя при этом крайне неуверенно. — Немедленно!
— Хорошо, — согласилась девушка и, взяв Рафта за руку, повела его вниз.
Чем ниже они спускались, тем все выше и массивнее казались колонны, и все более очевидными становились гигантские размеры зала.
— Ты не спросил, как меня зовут, — тихо, с легким упреком сказала она.
— Прости… как?
— Джанисса, — ответила девушка. — А это все — Паитити. Ты и сам, наверное, уже догадался.
Рафт как-то неопределенно покачал головой.
— Быть может, вы здесь много знаете о внешнем мире, но нам о вас почти ничего не известно, например, я знаю о Паитити только из легенд индейцев.
— О… у нас тоже есть свои легенды, — отозвалась Джанисса.
Наконец бесконечный спуск по лестнице закончился, и они спустились в зал, прошли сквозь него, потом вошли под арку и оказались в галерее, стены которой были выложены мозаикой. Символические изображения произвели на Рафта странное, непонятное впечатление. На глаза ему попались одна или две картины, но изображенные фигуры, казалось, не имели ничего общего ни с Джаниссой, ни с Перейрой-Паррором. Времени рассмотреть их поближе у Рафта не было.
Девушка вела его дальше. Они миновали какой-то небольшой зал, поднялись по очередной лестнице и оказались в круглой комнате, стены и даже пол которой были обтянуты бархатом и уложены подушками с изображениями цветов. Вся комната походила на один большой диван.
Рафт успел разглядеть комнату, поразившись ее необычности и великолепию. Он заметил овальную дверь из полупрозрачного материала, из-за которой сочился тусклый свет. В другой стене был сводчатый проход, широкий и низкий, выходящий на раскачивающиеся деревья. Что-то поразило Рафта в этих деревьях, но присмотреться к ним он не успел. Он почувствовал легкое дуновение ветерка. Из арки на него пахнуло ароматом цветов и сочной влагой темных джунглей. Рафт понял, что после долгого путешествия под землей он снова оказался на поверхности.
— Присядь здесь и отдохни, — пригласила Джанисса. — Ты так долго шел и, наверное, сильно устал.
Рафт покачал головой.
— Ты же сказала, что ведешь меня к Крэддоку?
— Я пока не могу тебя отвести… с ним сейчас Паррор…
— Ладно, — протянул Рафт, и его рука опустилась на винтовку.
Джанисса только улыбнулась.
— Неужели ты думаешь, что это оружие сможет помочь тебе здесь, в замке Паррора, на его земле, где он всесилен?
— Думаю, да. А если и не поможет — есть другие пути, — ответил Рафт.
Он снял винтовку с плеча и прислонил ее к стене.
— Не знаю, какой уж он там сверхчеловек и насколько он всесилен, этот Паррор, но бьюсь об заклад, что от пули ему не увернуться.
— От пули? Кажется, я понимаю. Но ты и прав и не прав одновременно. Там, в вашем мире, твое оружие не причинило бы ему ни малейшего вреда, но в Паитити Паррор становится уязвимее.
Рафт с удивлением посмотрел на обращенное к нему лицо девушки, такое прекрасное и пугающе странное.
— О чем это ты?
— Паррор не знает, что ты здесь. И поэтому…
— Нет, Паррор знает, — раздался чей-то спокойный, ровный голос.
Рафт круто развернулся. От неожиданности у него перехватило дыхание и заколотилось сердце. Это был Паррор! Он бесшумно вошел через овальную дверь, и Рафт как-то бессознательно понял, что Паррор опередил его много больше, чем он надеялся. Охотник за алмазами уже избавился от своих лохмотьев, привел себя в порядок. Его черная борода была аккуратно подстрижена, и легкий бархатистый пушок еще сильнее подчеркивал линию подбородка — тяжелого, но на удивление правильного. Вся одежда на нем была из мягкой, но плотной, блестящей, как темный атлас, ткани и сидела на нем так безукоризненно, словно была нарисована на его фигуре. В руках Паррор крутил необычное оружие, похожее на серебряный хлыст, который свисал у него с широкого, украшенного драгоценными камнями ремня.