Земля под ногами. Из истории заселения и освоения Эрец Исраэль. 1918-1948. Книга 2
Шрифт:
Колумбия? "Воздерживается". Коста-Рика? "За". Куба? "Против" - этого не ожидали. Чехословакия, Дания, Доминиканская республика, Эквадор? "За". Египет? Египет голосует против раздела. Сальвадор? "Воздерживается". Эфиопия? "Воздерживается". Франция? Это была первая страна из четырех великих держав - Французская республика голосует за раздел. Греция? "Против". Гватемала? "За". Гаити? Делегация Гаити не получила до этого никаких инструкций. Встал их представитель и заявил: "Только что получено указание: голосовать за раздел". Гондурас? "Воздерживается". Исландия? "За". Индия? "Против". Иран, Ирак, Ливан? "Против". Либерия, Люксембург? "За". Мексика? "Воздерживается". Нидерланды,
Всё было кончено. 33 страны проголосовали за раздел Палестины к западу от реки Иордан и образование на ее территории двух государств - еврейского и арабского. 13 стран проголосовали против, десять - воздержались, представитель одного государства отсутствовал; необходимые две трети голосов были набраны, и очевидец вспоминал: "Такого большинства не ожидали даже самые оптимистичные среди нас. Громовые аплодисменты и крики: "Да здравствует Еврейское государство!" сотрясли зал. Незнакомые люди обнимались".
Согласно решению ООН, в территорию арабского государства входили Западная и Центральная Галилея, Иудея с Самарией, часть Иорданской долины и полоса вдоль Средиземного моря, включая на юге города Газу и Ашкелон, а на севере - Акко и Нагарию. К арабскому государству отходили также часть северного Негева с Беер-Шевой, часть южного Негева вдоль границы с Египтом, а в отдельную административную единицу - под международным контролем - были выделены Иерусалим с окрестностями и Бейт-Лехем. Территория, отведенная еврейскому государству, составляла три отдельных района, соединявшихся друг с другом крохотными перемычками, - часть Негева с Эйлатом, узкая полоса вдоль Средиземного моря от Ашдода до Хайфы, восточная часть Галилеи к северу от Бейт-Шеана, а также долина озера Хула вдоль верхнего течения реки Иордан.
Несмотря на небольшие размеры будущего государства, евреи приняли план раздела Палестины, но арабские страны не признали это решение Организации Объединенных Наций. Д. Бен-Гурион вспоминал тот вечер после голосования: "Толпы людей плясали на улицах. Я не мог плясать. Я знал, что предстоит война, и мы потеряем лучших наших бойцов".
7
В Иерусалиме, на улице Амоса, был единственный радиоприемник у семейства Лемберг, который вынесли на балкон, чтобы окрестные жители услышали результаты голосования. Амос Оз, писатель, вспоминал тот поздний вечер в квартале Керем Авраам:
"Словно в страшном сне, плотно прижавшись друг к другу, молча, неподвижно, в желтоватом свете уличных фонарей стояло множество вертикальных теней. Они заполнили наш двор, соседние дворы, тротуары, проезжую часть улицы, все балконы вокруг. Эта огромная толпа словно окаменела в пугающей тишине ночи. Словно умерли все стоя. Никто не разговаривал, не кашлял, не переступал с ноги на ногу. Только голос американского диктора доносился из приемника, включенного на полную мощность, и сотрясал ночной воздух. А может то был голос Освальдо Оранья из Бразилии, председателя Генеральной Ассамблеи.
И вдруг голос умолк. Опустилось безмолвие иных миров. жуткое гнетущее молчание множества людей, затаивших дыхание. С шероховатой сухостью, скрывавшей в себе и какую-то
Голос потонул в реве, вырвавшемся из приемника, этот рев вздымался и выплескивался с бушующих балконов, заполненных людьми, которые не помнили себя от радости, там, в зале. А затем. разом завопила и наша забытая Богом улица, расположенная на окраине квартала Керем Авраам, на севере Иерусалима. В этом первом страшном крике. не было радости. Это был скорее вопль ужаса и крайнего изумления, вопль катастрофы, сотрясающий камни и леденящий кровь, словно все убитые - и те, кто уже мертв, и те, кто вскоре погибнет, - получили в этот момент возможность возопить. Но еще через мгновение, сменяя первый крик ужаса, прокатился вопль радости и счастья, раздались хриплые выкрики:"Жив народ еврейский!".
Руки соседа или незнакомца подхватили меня, чтобы не затоптала толпа, передали дальше по воздуху, и передавали из рук в руки, пока я не оказался на плечах отца. А он, мой папа, такой образованный, такой воспитанный, стоял там и орал во всё горло: это были не слова. а протяжный крик, какой существовал до того, как придумали слова. Во всю мощь своих легких он кричал: "А-а-а-а-а-а-а." А когда кончился воздух, он вдохнул вновь, как утопающий, вынырнувший на поверхность, и продолжал вопить "А-а-а-а-а-а-а." (Арабские кварталы, без сомнения, слышали нас в ту ночь, но окружили себя молчанием. Оно походило, наверно, на то молчание ужаса, которое нависло над еврейскими кварталами - до того, как стали известны результаты голосования.)
Потом на улице Амос и во всем квартале Керем Авраам, во всех еврейских кварталах были танцы, и слезы, и появились флаги, полотнища с лозунгами, и автомобили гудели во всю мощь, звучали песни. А во всех синагогах трубили в шофары, извлекли свитки Торы, с ними плясали и кружились, и пели "Отстроена будет Галилея" и "Смотрите, как велик этот день". И совсем уже поздней ночью открылась вдруг бакалейная лавка господина Остера, открылись все киоски на улице Цфания, и на улицах Геула, и Яффа, и Кинг Джордж, открылись бары во всем городе, и до самого утра там раздавали бесплатно прохладительные напитки и сладости, печенье и выпивку. и незнакомые люди обнимались на улице, со слезами целовались друг с другом, а потрясенные английские полицейские втягивались в круг танцующих, оттаяв от банки пива или бутылки ликера.
И папа сказал мне тогда, той ночью двадцать девятого ноября 1947 года. сказал со всей определенностью, словно вбивая гвозди: "Смотри, сынок, смотри хорошенько, в семь глаз смотри, пожалуйста, на всё на это, ибо эту ночь ты не забудешь до последнего дня своей жизни, об этой ночи ты еще расскажешь своим детям, внукам и правнукам и будешь рассказывать очень долго после того, как нас здесь уже не будет".
В семь часов утра, пока мы спали, и спала, пожалуй, вся улица и весь квартал, в Шейх-Джарах обстреляли еврейскую карету "скорой помощи", которая ехала в больницу Хадаса на горе Скопус."
После скандала с кораблем "Эксодус" англичане уже не пытались возвращать нелегальных репатриантов в те страны, откуда они приплыли, - их отправляли на Кипр. Посланцы Эрец Исраэль тайно выводили пассажиров "Эксодуса" из лагерей в Германии, снабжали поддельными документами и вывозили в Эрец Исраэль. До образования государства таким способом прибыли около 2000 бывших пассажиров "Эксодуса", остальные попали в Израиль к сентябрю 1948 года.
Священника Джона Грауэла, участника рейса "Эксодуса", похоронили по его желанию в Иерусалиме.