Земля вечерних звёзд
Шрифт:
– Ак Ми Э, – позвал он тихо, – Ак Ми Э! Она повернулась.
– Знаю, что ты ни слова не понимаешь… Все равно сердце облегчить хочется. Хоть перед собой… То, что Ранжин там наплел, это неправда от первого до последнего слова… Но я… тоже тебя обманул. Мне нужны… нужны были «вечерние звезды», – говорил он очень медленно, потому что трудно было дышать, – но не для себя и не для Правителя Адья Тэрэк. Я ведь и так богат… Был богат, – поправился он. – Мы на пороге войны с другими землями, но нам трудно… будет победить в ней…
В двух простых словах этого не скажешь. И в этом Тай уловил
– Камни, то есть «вечерние звезды»… нужны для нашей победы. Иначе Линзор… проглотит нас. А мне они нужны были и для того, чтобы… – Он задумался, стоит ли открывать свои заветные мечты, ведь хоть она и не понимает, говорить об этом все равно больно. – Чтобы получить в жены Гайят, лучшую в мире… – Про себя он горько усмехнулся, но на лице не двинулся ни один мускул. Слова выходили все хуже. – Гайят… Я мечтал подарить ей самую большую… «вечернюю звезду»… какую только найду.
Ак Ми Э вздохнула, она жадно вслушивалась в слова раненого, не подавая вида, что понимает почти все. Ведь он говорил так медленно. И просто. Но все тише и тише. Она придвинулась ближе, но Тай не придал этому значения.
– Оказалось, меня тоже обманули. И предали… всего лишь потому, что сочли глупым… Она решила, что я не хорош для нее… не так умен, поэтому отдала меня Кайя… Чудовище… Ты бы такого не сделала, ты совсем… совсем другая, – задумчиво шептал он, глядя на нее, и тут ему показалось, что в ее лице что-то дрогнуло. – Из другого мира… Колдунья.
Третий глоток дался ему еще тяжелее. После этого снова все поплыло, и он впал в беспамятство, но неглубокое. Какой-то бред. Картинки прошлого вертелись у него перед глазами, порой их застилала пелена, и они становились все более и более бесцветными. Он не видел, как Ак Ми Э отвернулась, как слезы заблестели в глазах, накапливаясь, а потом, наконец, рыдания прорвались наружу, и проклятый осколок, застрявший в сердце, вымыло все-таки прочь. Девушка отпустила Далекого Человека в страну его богов, ведь у него не было предков в Роду И Лай. Но она все же надеялась. Он так отчаянно защищал свой Род, неужели духи предков не заберут его? И кто знает, может, когда-нибудь он еще встретит Ак Ми Э по ту сторону.
Не видел Тай, как Ак Ми Э озабоченно изучает его лицо, на котором все более и более углублялись синеватые тени. Не мог он знать и того, в чем Ак Ми Э сама боялась себе признаться. Она не хотела, нет, совсем не хотела, чтобы вслед за Далеким Человеком Тай тоже ушел в мир своих богов. Кто у нее тогда останется?
Но он умирал. Настойка ин-че сделала все, что могла, но эта отрава была ей не под силу. Только если… Ак Ми Э боялась даже подумать об этом. Ведь отвар коры тин-кос один раз уже замедлил движение яда в теле этого человека… Тогда он может снова сделать это. Она привыкла к тому, что духи Рода И Лай забыли ее, не хотят ни видеть, ни слышать, но у кого теперь оставалось просить помощи, как не у них? Ведь она уже давала отвар коры тин-кос чужаку, и он его спас. Пусть случайно. А если духи разгневаются, что ж… Он ведь все равно умрет.
Она присела поближе к Таю и задумалась. В нем оставалось совсем мало огня, его кровь замирала. Он, словно чувствуя ее присутствие рядом,
– Не бросай меня, – прошептал Тай. Она вздрогнула.
– Спасибо тебе, – снова для чего-то поблагодарил он.
– Не спасибо, – вдруг ответила Ак Ми Э, привычно коверкая слова адья. – Не благодарит Ак Ми Э.
– Ты говоришь на моем языке? – вне себя от удивления прохрипел Тай и дернулся, но Ак Ми Э прижала его руками к травяной подстилке.
– Не говоришь… плохо говоришь, – сказала девушка. – Понимает больше.
– Так ты слышала… что я сказал… вот сейчас? Она кивнула.
– Не совсем все. Почти все.
– А почему раньше не?… – начал Тай, но осекся, глупо было даже спрашивать.
– Сай Дин говорил Ак Ми Э, чтобы не говорить на языке адия, – она выговаривала слова медленно и четко.
– Сай Дин – это охотник?… Который с тобой?… – он делал большие паузы.
Она кивнула снова.
– Жаль его, – прошептал Тай искренне. – Он был!., смелым человеком. И предан тебе…
Глубокий вздох девушки прервал его.
– Не говорить, – она закрыла ему рот рукой. – Слушать Ак Ми Э. Мало время.
Он опустил веки в знак того, что слушает.
– Ты не благодарит Ак Ми Э. Нет спасибо. Ты не здоровый, совсем больной, больше и больше, – она старалась, чтобы он понял ее хорошо.
Тай переваривал сказанное.
– Ты хочешь… сказать… я умираю? – прошептал он. Она опять закрыла ему рот рукой. Потом кивнула. «Все-таки умираю», – подумал Тай.
– Ак Ми Э не знает этот яд. Не может помогать, – сказала она. – Но можно не умирать. Ак Ми Э не знает, как быть. – Видя, что Тай не понимает, она попыталась объяснить снова: – Ты пьет мой отвар, если хочет не умирать. Это сильный отвар. Тай может умирать от его все равно. От этот отвар. Если совсем не пьет, Тай будет умирать точно. Я вижу, ты сейчас есть на… – Она поискала слово. – Ты есть на крае.
Тай смотрел на нее во все глаза.
– Это вроде… что ты мне… давала пить… у костра? Она твердо качнула головой.
– Этот, но другой. Сильный. Тот был слабый отвар, ты не был мог умирать. Я не говорит неправда тебе. Духи будут злые, если я давать тебе тин-кос. Наверно. Опасно тебе.
– Хорошо, – Тай был все равно согласен на все. И зачем она говорит это? Что ему терять?
– Ты должен обещать: никогда ты не будет делать вред для наш Род. Ты будет помогать. Если нет, духи не будут помогать Тай, – она старательно выговаривала длинные фразы.
– Хорошо, – прошептал он. – Обещаю тебе. И какой еще вред он может теперь принести?
– Хорошо, – эхом повторила она и принялась готовить свое варево. Скоро над островком распространился знакомый терпкий аромат. Только намного сильнее, острее, горше, чем тогда.
Тай то впадал в забытье, то выныривал, а она все колдовала. Он слышал неизвестные слова, что она произносила над костром, и они пугали его. Или его пугал ее голос? Впрочем, скоро стало все равно. Наконец Ак Ми Э подошла к нему. Произнесла несколько слов и поднесла большую чашу к своим губам. Потом – к губам Тая. Он начал глотать, но от терпкости напитка сразу связало рот. Пить было и так трудно, а теперь стало почти невозможно.