Землячки 4. Сульма
Шрифт:
– Ура! Ура! Всех поздравляю! Где моя большая рюмка!
– Выпил и выпалил.
– Двойня в нашу смену! Ура! Оба мальчика! И даже -- с паспортами, у одного на левом, у другого на правом бедре, с куриное яйцо!
Все его поздравляли, только Сульма ничего не поняла про паспорта. Потом и последний пустой стул оказался занятым, и все присутствующие посмеивались над его хозяином, просили повторить несуразицу, произошедшую с ним накануне.
– Только сели вчера ужинать, шампанское открыли, всё как полагается, почувствовал, что оглох на правое ухо. Потёр, постучал --
Сульма, видя только одно ухо говорившего, представила в нём торчащую пробку и удивлённо, смеясь вместе со всеми, спросила:
– Из-под шампанского что ли?
– Ага, из-под шампанского, - смеясь, подтвердил он.
– Даже врач ухохотался!
А за столом все покатывались со смеху. Ещё через полчасика она уже смеялась вместе со всеми, не стесняясь, слушая про переливание крови, про промывание мозгов, про любовные интрижки санитарок, про шутки с ревизорами, и как само собой разумеющееся, вступила в беседу, когда к ней обратились:
– Адамовна, расскажи что-нибудь новенькое.
– А слышали, что в нашем хирургическом-то отмочили, - смеялась она беспричинно, слегка опьянённая и общим весельем, и непринуждённой обстановкой, и, конечно, спиртным.
– Что?
– Спросили сразу несколько человек.
– Повесили объявление, что за стандартную плату каждому сделают не одну, а две операции, - хохотала она, - причём отказаться от второй можно только за дополнительную плату. Теперь ампутировать будут не только больную ногу, но сразу и здоровую.
Она заметила, как округлились у всех глаза, а некоторые даже жевать перестали. А она хохотала и не могла остановиться. Потом вдруг осознала, что она пьяна, махнула рукой и попыталась встать. Но тут вдруг грохнул смех такой силы, что она опять засмеялась, сквозь смех произнесла:
– Шутка.
Все хохотали, кроме одного. Того, что сидел рядом. Он повернулся к ней всем корпусом вместе со стулом:
– Ну, девушка, не ожидал от вас!
А все хохотали, поджимая животы.
– Извините, вы -- хирург?
– Смотрела она вопросительно на убелённую сединой голову, на приятное лицо с пронзительно синими глазами.
– Я не знала. Это просто анекдот такой.
– Вот молодёжь какая пошла!
– Засмеялся, наконец, и он.
– Ведь что придумают!
– А главное, как преподнесут!
– Смеялся главврач.
– Ну и кадры у тебя, Амина Ренатовна!
– Всё ещё удивлялся хирург.
– Придётся тебе язычок-то ампутировать, красавица.
– В убытке останетесь, он ведь у меня один, - не смогла она сдержать свои мысли.
Её заведующая тоже смеялась.
– Всё. Мне больше не наливать, - произнесла Сульма.
– Будьте добры, - обратилась она к хирургу, - проследите за этим.
– Хорошо, - смеялся он, отодвигая её рюмку, - не будем спаивать молодёжь. Поешь лучше хорошо. Сала кусочек хорошо помогает.
– Я свинину не ем.
– И зря. Соку тогда пей больше, опьянение быстрей пройдёт. Что ты одни салаты клюёшь? На вот мяса кусок съешь, - начал он её заботливо обхаживать.
А потом были танцы. Верка Сердючка одним махом всех подняла из-за стола и заставила с притопами-прихлопами подпевать её незатейливые словечки. Мужчины наперебой крутились возле Сульмы, обнимали, старались поцеловать, и всё плясали, и плясали кто во что горазд.
– Адамовна, а ты какой танец больше всего любишь?
– Ламбаду, - хохотала она.
– Ламбаду?
– Он начал перебирать кассеты. Потом куда-то исчез.
Она, направившись в туалет, слышала, как он кричал по телефону:
– Андрей! Делай, что хочешь, но чтобы раздобыл мне быстро Ламбаду! Понял? Быстро! Сюда, в инфекционное!
Пока отдыхали, пока мужчины курили, пока она прибирала немного на столе, поняла, что первое опьянение у ней прошло. Взглянула на часы -- одиннадцатый час, "Пора мне, наверное, удалиться", но тут заиграли её любимую Ламбаду, и она, не задумываясь, бросив передник на спинку стула, вся растворилась в движениях танца, улыбаясь и приглашая всех присоединиться. Но все только смотрели.
– Эх, была не была!
– Вышел один.
– Я когда-то видел такое. Попробую.
И он составил ей пару, выделывая вертлявые движения бёдрами и отставляя ногу в сторону, стараясь попадать в такт музыке. А остальные только смотрели. Потом им все хлопали в ладоши и кричали "Браво!".
– Амина Ренатовна, - шепнула она, - мне домой пора.
Утром, лёжа в своей постели, улыбка не сходила с её лица. Она вспоминала прошедший вечер первого дня Нового года. Как ей было хорошо! Давным-давно она не испытывала такого блаженства. Ламбада напомнила ей тёплые летние вечера после девятого класса на берегу Волги, где она отдыхала у старшей сестры.
– Боже мой! Я ведь вчера перецеловалась со всеми мужчинами! Что мне заведующая скажет?
Но подумала об этом без какого-либо волнения, так как все вчерашние поцелуи и объятия были просто дружественными, хотя и вполне искренними.
– Я даже не узнала, кто из них кем работает. С одним хирургом познакомилась и то наполовину, даже не знаю, как его звать-величать.
х х х
– Адамовна, - обратилась к ней заведующая через дверь, загляни-ка ко мне.
Она бросила тряпку, стянула перчатки, и прошла к той в кабинет.
– Ты по безналичному расчёту имеешь право дела вести?
– Конечно, я же налоги плачу, как предприниматель, у меня и расчётный счёт имеется, и печать. Только редко это у меня бывает, обычно раз в квартал.
– Мы вот добились у главврача большой ремонт в больничном корпусе провести, мебель новую обещал поставить, кроватки-то давно закупленные стоят. Может ты реализуешь нам своё постельное?
– Амина Ренатовна, как бы здорово было. Конечно! Только размеры точные надо и количество.