Земное счастье
Шрифт:
— Ничего. Сказала, что спрошу тебя.
Маран покачал головой.
— Не надо меня спрашивать. Я даю тебе carte blanche, так это, кажется, у вас называется? Решай сама.
— И ты?…
— Я соглашусь с твоим решением, каким бы оно не было. Это твой дом и твой отец.
Наи задумалась.
— Все не так просто, — сказала она наконец. — Конечно, это мой дом и мой отец, а точнее, мой отец и мой дом, а еще точнее, дом моего отца. Понимаешь, мама с папой купили этот дом, когда поженились. Его обставляла и обустраивала мама. Это был их дом. Когда она умерла, сначала меня забрала тетя,
— Интересная идея, — сказал Маран. — И почти фантастическая. Нечто из области неизведанного.
— В каком смысле? — спросила Ника.
— Самом прямом. У меня ведь никогда не было дома. Я имею в виду, конечно, не крышу над головой, крыш-то я повидал много и самых разных. Но что касается дома… При жизни матери я был слишком мал, чтобы разбираться в таких вещах, после ее смерти наша развалюха превратилась скорее в логово, потом я попал в приют, потом жил у Поэта… Возможно, это было наиболее близко к понятию дома. Потом война, палатки и окопы, потом мне дали крохотную комнатку в большой общей квартире, где я только спал, да и то лишь в дни, или, вернее, ночи, когда спал один, что в те времена случалось нечасто, потом Крепость, потом Малый дворец… Но даже дворец не был для меня домом, может, потому что я все время знал, что это ненадолго…
— Не поэтому, — сказал Ника. — Дом может создать только женщина. Я тоже решила. Хватит с меня космических баз, я останусь здесь и приведу в порядок наше бытие.
Дан посмотрел на нее с изумлением.
— Да, Дани, — кивнула она. — Я ведь своего добилась, ты стал другим человеком.
— Мужчиной, ты хочешь сказать, — усмехнулся Дан. — Надеюсь. Я согласен — приводи в порядок. Правда, со мной проще, мой дом — Земля, и здесь я везде дома.
Он умолк, поняв, что сказал не то. Ника посмотрела на него укоризненно.
— И где ты хочешь строить свой дом? — спросил Маран, глядя на Наи.
— Где скажешь. Мне все равно. Хоть на Второй Гаммы Водолея, — ответила Наи беззаботно.
Маран молчал довольно долго.
— Наверно, здесь, — сказал он наконец.
Дан услышал, как шумно вздохнула Дина Расти. Маран повернулся к ней.
— Что, Дина? — спросил он.
— Но ведь твой дом это Торена, — прошептала Дина смущенно. — Разве не так?
— Так, — согласился Маран. — И я обязательно вернусь туда. Умирать уж точно. Если доживу. Но сейчас? Я сделал там все, что мог. Хорошо или плохо, но сделал… Ребята, а тут выпить найдется что? — спросил он вдруг.
— Есть повод? — улыбнулась Ника.
— Есть.
— Тут не подают, но вон там автомат, на углу. Можешь послать официанта.
— Я сам схожу.
— Зачем лишать людей работы? Им и так делать нечего, втроем в этом крохотном кафе… Так и хочется разбить стакан, чтобы дать им шанс подобрать осколки.
— Стаканы небьющиеся, — заметил Дан. — А подбирать они в любом случае прислали бы робота-уборщика.
— А зачем здесь вообще люди? — спросил Маран. — Сошли бы и автоматы.
— Должны ведь и люди где-то работать, — объяснил Дан. — Их и так уже с производства попросили, потихоньку вытесняют с земли…
— Я все-таки схожу сам.
Маран встал.
Когда он ушел, Ника поглядела на опечаленную Дину.
— Тебя так огорчает, что он хочет остаться здесь?
— Я подумала, как расстроится Поэт, — сказала Дина грустно. — Но я и сама огорчена, ты права. У него ведь есть непостижимое свойство, у этого Марана. Там, откуда он уходит, остается невосполнимая пустота. Непонятно, как это у него получается, но когда он приближает к себе людей, они уже… ну просто не могут без него.
Дан вспомнил, как не так давно, на Палевой, сидя в одиночестве на пустыре у орбитолета, пытался представить себе, как жил бы дальше, если бы Маран… у него снова, фигурально выражаясь, отнялся язык, он не мог это «если бы» оформить в слова даже мысленно… как пытался представить и к какому неутешительному итогу пришел. Что-то из его воспоминаний, наверно, отразилось на лице, поскольку Ника встрепенулась.
— Что ты людей пугаешь? — полушутливо-полусерьезно попрекнула она Дину. — Ни от кого он уходить не собирается, ни от нас, ни от вас. Это ты по старой памяти… Но ведь если даже он когда-то от вас ушел, то вернулся.
— По правде говоря, — смутилась Дина, — он от нас не уходил. Это мы от него ушли. Не сразу, но… Отношения наши стали разлаживаться после того, как он зачем-то сунулся в Охрану, однако еще довольно долго мы собирались, спорили, ссорились. Но когда он занял ту жуткую должность… Спецотдел! Тогда да, все…
— Когда он занял ту жуткую должность, — сказал Дан сухо, — с ним уже два года были рядом Лет и Науро, и они немало успели сделать. И на должность он пошел, во-первых, потому, что так было легче организовывать все эти подпольные действия, а, во-вторых, если б не пошел он, это место занял бы кто-нибудь типа Песты, и было бы куда хуже.
— Вот видишь, — заметила Дина, — тебе он свои поступки объяснил. А почему он не мог прийти к нам, самым близким людям, и все рассказать?
— Наверно, не хотел признаваться, что ошибался, — предположила Ника.
Дина вздохнула.
— Все его чрезмерная гордость.
— Не говорите ерунды, — бросил Дан. — Он просто считал, что самые близкие, как ты выразилась, люди, должны понимать его без объяснений.
Дина промолчала, а Ника возразила:
— Он слишком многого ждет от людей.
— Разве ждать верности от друзей это слишком много? — спросил Дан.
На сей раз промолчала Ника, но неожиданно сидевшая, не вмешиваясь в дискуссию ни словом, ни жестом, словно безучастная Наи коснулась своими тонкими изящными пальцами лежавшей на столе руки Дана, и, когда он повернул к ней голову, шепнула: