Земной круг

Марков Сергей Николаевич

Одновременно с Секиз-беем на московскую службу поступил недавний ордынец Алабуга. (Слово «алабуга» означает «окунь». Не знаю, почему его так звали.)

В Золотой Орде творилось нечто несусветное. Один хан сменял другого, каждый из них не мог продержаться более месяца. Сарайские вельможи резали синеордынских эмиров; выходцы из Синей Орды и Сибири упорно оспаривали право на обладание престолом.

Мамай из Крыма вдохновлял ханов на расправы и убийства. Наконец вместе с царем-отроком Абдуллахом он сам направился в Сарай. Навстречу им вышел хан Тимур-Ходжа. Вскоре и тот был умерщвлен, а Мамай со своим ставленником расположились в ханском дворце.

Отрок

не выручил Мамая. У Абдуллаха появились соперники.

Мамай начал ломать им хребты и побил многих саранских вельмож. Вскоре царевич Мурат, враг Абдуллаха, «изгоном приде на Мамая».

Тучный темник едва нашел ногою чернское серебряное стремя, чтобы взобраться на коня, и бежал со своей ордой на запад от Сарая.

Впоследствии он не раз повторял набеги на Сарай, но никогда не мог там долго продержаться. Сопровождал Мамая в этих походах повзрослевший Абдуллах.

О жизни Мамая после его вторичного бегства из Сарая в Крым и к устью Дона мы знаем очень мало. Через год после того, как он перевернул вверх дном Азак (Тану), там — по-видимому, от огорчений — безвременно отошел в лучший мир Жиакомо Корнаро, граф Арбэ, посланник Венеции в Тане и «во всей империи Газарии».

Венецианский консул не дожил до того времени, когда генуэзцы в 1365 году внезапно заняли Сурож (Судак) и, подняв свой флаг на высокой башне, стали вести дозор за лазоревым морем [38] .

С приходом к власти Мамая в отношении работорговли в Крыму ничего не изменилось. Наоборот, на первые годы его власти приходятся самые крупные сделки по продаже невольников. Именно тогда началось беспокойство в Италии. Предвидя, что черноморские рабы могут поднять восстание, власти больших городов решили перепродать свой живой товар в Арагон.

38

Замечу, что составитель Каталонской карты косвенно запечатлел на ней Мамаевы дела. Авраам Крескес изобразил город Тану увенчанным знаменем ислама, а не флагом с изображением венецианского льва. Это относилось к захвату Таны мамаевским войском. Конечно, до Майорки не сразу дошла весть из устья Дона и Каффы. Но смуглые каталонские капитаны не раз бывали в черноморских и азовских портах. Они и привезли на Майорку весть о том, что в Тане, Каффе и Суроже наступили новые порядки.

Крылатый лев Венеции исчез.

Кончились времена, когда

…Века три или четыре, Все могучее и шире Разрасталась в целом мире Тень от львиного крыла…

Последние две строчки у Федора Тютчева напечатаны вразрядку.

После захвата генуэзцами Сурожа Мамай с Абдуллахом вновь устремились к столице Золотой Орды. Тайные сторонники черного темника убили сарайского хана Азиза. Его тело еще не успело остыть, когда Абдуллах и Мамай, отряхнув степную пыль с булгарских сапог, с плетками в руках вошли в тронный зал, покинутый ими лет шесть назад.

И вновь темник Мамай возвел своего воспитанника на шаткий сарайский трон. Но вскоре появился Асан или Хасан-оглан, царевич из рода Шайбана, происходивший от сибирских потомков Батыя, которые уже не раз заявляли о своих правах на Сарай, не раз приводили с собой на Волгу полки, составленные из сибирских племен.

Как Хасан-оглан сумел сжить Абдуллаха — неизвестно, но Мамай со своим молодым ханом вскоре вынуждены были бежать в Крым, обгоняя коршунов в небе и бурые клубки перекати-поля, мчавшиеся по пути изгнанников.

С тех пор Абдуллах исчез, а Мамай обзавелся новым ханом — «Мамет-Салтаном», как говорили русские летописцы. Это был Мухаммед-Буляк.

Владея от имени этого подставного царька почти всей западной половиной Золотой Орды, Мамай заставил Москву и Тверь платить «выход» — привычную ордынскую дань и вообразил себя полновластным хозяином «Русского улуса».

Однажды он отправил послов в Нижний Новгород. Их сопровождала тысяча воинов. Но нижегородцы перебили незваных гостей, начиная от посла по имени Сарай до последнего рядового лучника. Вот тогда-то Мамай и двинул на Нижний свирепого Арапшу, связавшего свою судьбу с западными улусами.

Настал 1378 год, и Мамай дал наказ своему любимцу Бегичу идти громить Русь.

В просторах земного круга, как серебряная нить, упавшая на луга и рязанские мхи, затерялась река Вожа. Она впадает в Оку выше города Рязани, успев до этого прихватить с собою приток — речку Мечу.

Воже было суждено навеки войти в историю нашей страны.

Когда Дмитрий Иоаннович узнал, что Бегич вступил в Рязанскую землю, отыскивая старую Батыеву дорогу для удара на Коломну и Москву, русское войско подошло к берегу Вожи.

Одиннадцатого августа нетерпеливый Бегич, вспенив своим конем вожский брод, с криком ринулся вперед, увлекая за собой ордынскую силу. Но строй русских не двинулся с места. Посредине его стоял сам великий князь, а в полках правой и левой руки были Даниил Пронский и окольничий Тимофей.

Настало мгновение, когда московские полки внезапно ринулись на монголов, смяли их и обернули лицом к Воже-реке.

Уничтожение Бегичевой рати длилось до вечера. Когда взошло солнце, победители не нашли вокруг ни одного живого врага. Вожа была запружена телами пришельцев. На прибрежных лугах ржали брошенные скакуны, ревели верблюды. Всюду были видны арбы, нагруженные походным имуществом и награбленным в пути добром, складные шатры, осадные орудия и множество луков, мечей и пик, увенчанных конскими хвостами.

Мамаевы конники были истреблены. В бою при Воже погиб сам Бегич и испытанные во многих походах ордынские эмиры Коверга, Карабулук, Хаджибей.

Осенью голодные волки растащили тела ордынцев, лежавшие на берегу Вожи. А летом 1379 года на лесной реке снова расцвели купавы.

Такого поражения монголы еще не испытывали за все сто пятьдесят четыре года своей власти над русским народом.

Наши летописцы, рассказывая о битве на Воже, говорят, что Мамай, получив известие о гибели войска Бегича, заскорбел. Он разодрал на себе пышные одежды, крича, что русские князья предали его стыду и срамоте, сотворили поношение и поругание и он не знает, чем избыть это бесчестие.

Мамай жаждал мести. Подчинив Северный Кавказ, а чуть позднее Астрахань, он предпринял новые набеги на Рязанскую землю и княжество Нижегородское.

Мамай изучает сказания о Батые и всячески порицает его недальновидность. Он, Мамай, не поступит, как Батый. Захватив Русь, не покинет ее, а сядет в прекрасном городе Москве, чтобы владеть и ведать всей Русью.

Мамай не зря зарился на Москву, где сходились сухопутные и речные дороги.

Крым, Кавказ, Западный берег Каспия были теперь в его руках.