Земной круг
Шрифт:
Но все же Бехайм правильно указал на своем глобусе путь из Западной Европы в Индию. В одной из надписей он рассказал, что жители Явы скупают пряности на ближних островах и везут их к Золотому Херсонесу (Малакка). Там дорогой товар попадает в руки арабских купцов и совершает путь в Аден, а затем в Каир.
Бехайм подарил свое «земное яблоко» родному городу, после чего отправился в Португалию. Оттуда он поехал в Нидерланды, но по дороге его перехватили англичане.
В Англии космограф пробыл недолго. Ему удалось бежать.
Двенадцать лет его жизни не вполне известны. Есть сведения, что он нанес на карту пролив между океанами, якобы открытый португальцами еще до Магеллана. Этот «пролив» на самом деле оказался устьем Ла-Платы [79] .
Император
79
См. Стефан Цвейг. Подвиг Магеллана. М., издательство «Молодая гвардия», 1948, с. 61–65.
Желание узнать, откуда попугай появился в Баварии, привело их к «земному яблоку», на пергаментной кожуре которого можно было прочесть надписи о зверях и птицах тропических стран.
В 1491 году два мастера из немцев или «фрязей», Виктор и Иван, с сыновьями боярскими Иваном Болтиным, Иваном Брюхом-Коробьиным и Андреем Петровым в сопровождении Мануила Ралева отправились на печорский Север для поисков дорогих руд.
Это было огромное по тем временам предприятие. Сто жителей Северной Двины, сто пермяков, вымичей, вычегжан и усоличей, шестьдесят устюжан и восемьдесят человек с берегов Пинеги были немалой силой.
Эти поиски были основаны на устных сведениях о богатствах северных недр. Месяца через четыре рудознатцы нашли серебро и медь на берегах Цильмы. Залежи были прослежены на пространстве в десять верст.
Донесение Филиппо Каллимаха
Между 1484 и 1492 годами папа Иннокентий Восьмой получил донесение о важном русском открытии на Севере.
Весть эта исходила от уже известного нам, неукротимого Филиппо Каллимаха, так и не вернувшегося в Рим из Польши. Он написал там «Жизнь Аттилы» и «Венгерскую историю», в которой частично отдал дань и географии Восточной Европы.
Каллимах не остался равнодушным к вестям о северных странах.
О письме Каллимаха папе мы знаем по выдержке из книги дубровницкого ученого Мавро Орбини, умершего около 1614 года. Книга его вышла впервые в 1601 году, а при Петре Великом была переведена на русский язык [80] .
Мавро Орбини работал в библиотеках герцогов Урбини, в хранилищах Дубровника.
Где и когда он отыскал записку Каллимаха — трудно решить, но установить это было бы очень полезно для дела.
80
Напечатанная в Пезаро книга Мавро Орбини называлась «Il Regli Slavi».
В 1722 году Савва Рагузииский, оставивший свой след в русско-китайских делах, переведя труд Орбини, дал кпиге такое название:
«Книга историография початия имене, славы и расширения народа славянского, и их царей и владетелен под многими имянами и со многими царствиями, королевствами и провинциями. Собрана из многих книг исторических, чрез господина Мовроурбипа архимапдрита Рагужского. В которой отписуется початие и дела всех пародов, бывших языка славянского, и единого отечества, хотя ныне во многих царствиях рассеялися чрез многие войны, которые имели в Европе, во Азии и во Африке. Расширения их империи, и древних обычаев, в разных временах, и познание веры, Христа спасителя под многими владетельми. Переведена с итальянского на российский язык и напечатана повелением и во время счастливого владения Петра Великого, императора и самодержца всероссийского и протчая, и протчая, и протчая. В Санкт-петербургской типографии, 1722 году, августа в 20 день».
О «Филоподии» у Мавро Орбини Петр Великий должен читать прилежно, так как он в то годы хотел строить крепость на Новой Земле.
О Мавро Орбини см.: Акад. Н. С. Державин. Сборник статей и исследований в области славянской филологии. М. — Л., 1941, с. 87–88, где указаны некоторые источники.
Вот что писал Мавро Орбини, находясь у лазурной Адриатики:
«Россияне, плавающие по Северному морю, открыли около ста семи лет назад остров, дотоле неизвестный, обитаемый славянским народом и подверженный (по донесению Филиппо Каллимаха папе Иннокентию Восьмому) вечной стуже и морозу. Они назвали остров сей Филоподиа, он превосходит величиною остров Крит и показывается на картах под именем Новая Земля…» [81] .
Здесь достоверно все, кроме странного названия Филоподиа, которое остается на совести Мавро Орбини или самого Каллимаха.
81
Отрывок дан по книге М. А. Дьяконова«История экспедиций в полярные страны». Архангельск, 1938, с. 11. См. также: Ф. П. Литке. Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан, ч. I. СПб., 1828, с. 13–31.
Связано же это название, очевидно, со стремлением противопоставить северный остров антиподам, о которых в старое время так много говорили и писали.
Но знаменательно то, что старые друзья по Римской академии — Юлий Помпоний Лэт, видевший струи Танаиса, и Филиппо Каллимах, живший при польском дворе, — почти одновременно и в один голос заявили об огромном северном острове. Что это было — Новая Земля или древний Грумант?
О возможных источниках Лэта насчет Руси и Югры здесь уже говорилось. Филиппо Каллимах в свою очередь тоже мог пользоваться устными сообщениями: русские послы усиленно посещали Польшу.
Михайло Степанов Кляпик Еропкин, например, побывал там в 1488, 1489, 1490 годах. Посольства к королю польскому возглавляли Ф. И. Палецкий (1488), Андрей Карамышев, Г. А. Путятин (1489), М. Зворыкин (1490), И. Н. Беклемишев-Берсень (1492) [82] .
Почти все они в числе главных дел, порученных им, вели хлопоты по освобождению московских, новгородских, тверских и других гостей, шедших из Каффы и задержанных Литвой и поляками у Таванского перевоза на Днепре. Русские купцы, продавшие северные меха в Каффе, безвинно томились в литовских и польских темницах, как преступники, в оковах. Русских пленных в Польше даже продавали неведомо куда.
82
«Переписка между Россиею и Польшею по 1700 год, составленная по дипломатическим бумагам управлявшим Московским архивом Коллегии иностранных дел Н. Н. Бантышем-Каменским», ч. I. М., 1854–1862, с. 1–10.
Москва так не поступала. Когда ордынцы стали возвращать польских и литовских пленных, дьяк Федор Курицын сообщил польскому послу, что эти давние невольники отпускаются в свое отечество.
Дракон Золотой Орды издыхал. Он медленно влачил свое тело по диким просторам, боясь попадаться на глаза русским ратям и конникам хана Крымского. Но вместе с ордынцами скитались и их рабы, уроженцы Кракова и Трок, Варшавы и Вильны. По возвращении на родину они давали показания о своих странствиях по «Скифии».
Русские пленники в Литве и Польше, знавшие о том, где добываются меха, проданные ими в Каффе, московские послы, выручавшие торговых гостей из неволи, не укрылись от настойчивой любознательности Филиппо Каллимаха. Он мог проведать у них об открытии северного острова и об обретении руд на Цильме.
В Германии и Австрии быстро узнали и об этой удаче московитов.
Немчин Михаил Снупс
В Любек прибыл незнакомец, спешивший в Москву. Он предъявил грамоту от Максимилиана и от его дяди Сигизмунда, эрцгерцога Австрийского.