Зенит Левиафана. Книга 2
Шрифт:
— Вперед! — заорал Акке, выскочив перед строем щитов. На острие атакующего клина вместе с ним двигались Мидас и Сван. — Тилль Вальхалл!
Они в мгновение ока перелетели через низкий борт кнорра и слитно приземлились на корпус подлодки, что был едва различим под серым покровом морских вод. За ними последовали остальные воины, они оказались по щиколотку в воде и некоторые упали от неожиданности, не поняв, что за бортом их ждут вовсе не ледяные объятия Северного моря, а твердая поверхность. Мидас и Акке рванулись вперед, стремясь забраться на рубку
Они уже карабкались по скользкому металлу, помогая друг другу, когда раздались выстрелы и два воины упали замертво с простреленными головами, еще двоих ранили. Акке первым оказался на вершине рубки, один из гавменнескеров попытался спихнуть его ногой, но капитан сместился в сторону и ударил боевым ножом с полного замаха. Гавменнескер яростно забулькал и повалился, держась обеими руками за обрубок ноги. Существо с автоматом направило оружие в Акке, но Мидас, взобравшийся вслед за капитаном, рубанул клинком снизу вверх, отводя дуло в сторону. Громовая очередь пронеслась далеко над их головами.
Фригийский царь ударил скрамасаксом снизу вверх, всаживая клинок в живот гавменнескера по самую рукоять. Он зарычал и повел нож еще выше, ломая ребра и грудную клетку мерзкого отродья, вскрывая его внутренности, повреждая позвоночный столб, заставляя биться в агонии и умирать, ощущая нечеловеческую боль.
В ту же секунду гавменнескер с отрубленной ногой подобрал оброненный пистолет и выстрелил в Акке. Капитан чудом успел рухнуть на колени, вскинув щит. Пуля срикошетила от стального умбона и ушла в сторону, а мгновение спустя боевой нож Акке перечеркнул горло существа, обрывая его жизнь.
Одного из оставшихся гавменнескеров ранили стрелой в плечо, но он успел пристрелить еще одного воина, пока Сван не вогнал ему секиру точно посередь лба. А Мидас неожиданно понял, что пистолет последнего существа направлен точно ему в грудь и он никак не успевает увернуться. Фригийский царь тут же подогнул ноги, выполняя прием, который на его древней родине называли Падающая башня. Но это не имело значения, ведь гавменнескеры, как он успел понять, были физическими слабыми и даже хрупкими существами, но с реакцией у них все было в порядке.
Прогремел выстрел, но древний бог, завалившийся на один бок, не ощутил боли. Он провел рукой по шерстяной рубахе на груди — ткань намокла от влаги, но не от крови. Он поднял глаза и увидел гавменнескера, который упал перед ним на колени, а потом плавно завалился ничком, показав спину, из которой торчала знакомая секира. Мидас обернулся — Карн стоял, тяжело опираясь о борт кнорра. Он был бледен и выглядел не лучшим образом, но на его лице играла улыбка и Мидас сам непроизвольно улыбнулся. Как он и обещал Свану, парень их всех удивил.
С гавменнескерами было покончено, по крайней мере с теми, что решили выбраться на поверхность. Акке потерял пять человек и еще двое были ранены. Он распорядился отступить на кнорр, но сам не
Карн потратил много сил, чтобы нарушить работу имплантата гавменнескера, но быстро приходил в себя, его лицо обретало привычный румянец буквально на глазах. И все же он не смог забраться на рубку подлодки без помощи Мидаса, который подал парню руку и втянул его наверх, так что тому не пришлось прикладывать практически никаких усилий.
— Это был ты? — спросил Акке, ткнув носком кожаного сапога голову ближайшего гавменнескера. Он не смотрел на Карна, но было ясно, к кому обращены его слова. Капитан был на удивление умен и наблюдателен, хотя, как знал Мидас по личному опыту, среди северного народа такие люди встречались гораздо чаще, чем в его собственном времени.
— Да, — устало ответил Карн, медленно опускаясь возле главного гавменнескера. — Если тебя интересует, я сам удивлен, что это получилось. И нет, я не смогу этого повторить, не сейчас.
— Они похожи на нас, — пробасил Сван. Его тон был холодным, но в голосе слышалось удивление. — Они… это мы?
— Не в полной мере, — покачал головой Карн, водя рукой над остывающим телом гавменнескера.
— Насколько я вижу, их тела были подвержены ряду мутаций и… модификаций, — Мидас присел рядом с Карном. — Что ты ощущаешь? Насколько они остались людьми?
— Едва, — вздохнул Карн. — Ты прав, они мутировали, вероятно — из-за нехватки солнечного света и кислорода. Их тела долгое время приспосабливались к новым условиям, к жизни в темных стесненных пространствах. Их легкие больше в объеме, а сердце имеет усиленную мышечную структуру, но они неспособны синтезировать холекальциферол и ряд ферментов. Их кости хрупкие, а кожа тонкая.
Акке и Сван обменялись непонимающими взглядами. Мидас кивнул.
— Но если их мутации были естественными, то имплантаты… — рука парня замерла над головой неподвижного гавменнескера, затем спустилась ниже и вновь застыла, но уже над грудной клеткой. — Это удивительная технология, я не могу постичь ее механизмы, хотя понимаю назначение. Затылочный имплантат позволяет им обмениваться информацией через ноосферу, по сути это телепатия. А вот грудной носит, как я понимаю, регенерационную функцию.
— Рагенаре… Тьфу, Хель вас забери! — Сван не смог выговорить слово, но инстинктивно уловил его смысл. — Хочешь сказать, они могут того, подняться снова?
— Не могут, — твердо отрезал Карн. — Грудные имплантаты не функциональны, и уже давно.
— А что насчет этого? — Мидас поднял автомат, которым был вооружен главный гавменнескер. Акке и Сван сразу же отступили на шаг и оба осенили себя Мьельнирами.
— С неживыми объектами выходит хуже, — пожал плечами Карн. — Особенно с такими… простыми. Это ведь автомат?