Зеркала - 1: Маскарад
Шрифт:
Лучано не замедлил отпустить замечание по поводу ее положения:
— Клево смотреть, как ты извиваешься. Самый настоящий цирк!
Ответом ему был скрежет зубов. Ни слова она не скажет этому гаду! Лучано выдохнул ей в лицо еще одно облако дыма.
У Томки аж глаза защипало и засвербело в носу.
Тем временем на набережную вышел толстяк-негр в мохнатой шубе. Стоило ему увидеть Томку, лицо его растянулось в такой улыбке, что того и гляди треснет.
— Йоу! — негр хлопнул себя по коленям. — Круто ты ее подловил!
—
— Может того, брат, макнем ее? — предложил толстяк. — Подержим головкой в канале? Попьет водички... А?
— Бобо, ты идиот, — сказал Лучано. — На кой черт нам ее топить? Сними ее лучше.
— Как скажешь, брат, — негр пожал плечами. — А че с ней делать-то?
— Я думаю...
Негр шагнул к девушке и, схватив за руку и поперек талии, вытащил на набережную.
— Ну че, коза? — проговорил он. — Как теперь запоешь?
Снуппи приподнял голову и неодобрительно заворчал, но негр предусмотрительно держался от него на расстоянии. Томка молчала; дед, который в войну был разведчиком, всегда ей говорил — попадешь в плен, молчи как рыба. Пришла пора воспользоваться советом.
— Карманы ее проверь.
Негр быстро обыскал Томку, вытащил деньги и документы.
— Нет тут ничего. Скинула бабло. Так — мелочевка...
Он запихал наличность в карман, паспорт же перекинул Лучано.
— Где бабки, коза? — негр прижал Томку к стене, держа за горло. — На кого работаешь?
Томка бесстрашно, насколько позволяла ситуация и дрожащие коленки, встретила его взгляд. Даже заставила себя улыбнуться. Ей было страшно до жути, а улыбка не сильно прибавила уверенности. Но какого-то эффекта она добилась: негр зашипел как змея, которую переехали телегой.
— Че лыбишься? — венецианский мавр венецианским мавром, но изысканности слога ему стоило поучиться у предшественника. — Щас руку сломаю, ты у меня полыбишься...
— Погоди, Бобо, — сказал Лучано, листая паспорт. — У нас тут кое-что интересное.
— Мм? — протянул негр, слегка сжимая пальцы на шее девушки.
— Она, вроде, не местная. Из России приехала.
— Да ты че! — хватка Бобо ослабла. Томка жадно глотнула воздуха. Никогда еще смесь кислорода, азота и ряда других газов не казалась ей такой вкусной.
— Русская? Настоящая?
— Похоже на то, — Лучано взмахнул паспортом.
— А по-нашему шпарила будь здоров... Я все думал, откуда коза явилась — из Флоренции, что ль? А ты гляди — настоящая matreshka!
Томка едва не вскрикнула от обиды и возмущения. Душить ее, трясти, грозиться переломать кости — это одно. Но называть при этом матрешкой — толстой, пустой, деревянной куклой — уже слишком. Влепить бы этому типу пощечину, да рука увязнет в жирной роже.
— Слышь, не рыпайся, — негр сильнее прижал девушку к стене.
— Бойкая, — хмыкнул Лучано. — Я думал, они там от морозов, как вареные курицы.
Он задумался, разглядывая Томкин паспорт. Когда же он снова посмотрел
— Знаешь, — Лучано прищурился. — А я знаю, что мы подарим Маркизу завтра на день рождения...
Бобо потребовалась пара минут, чтобы догадаться, о чем толкует коллега.
— Ее?
— Именно, — Лучано гаденько улыбнулся. Томка никогда не видела улыбающихся крыс, но теперь точно знала, как они выглядят.
Бобо почесал за ухом.
— Слышь... А она в его вкусе? Ему ж нормальные бабы нравятся. Со всеми делами... А тут — ни рожи, ни кожи.
— Ты не понимаешь, — сказал Лучано. — Здесь же эта, экзотика. Маркиз любит такие штуки.
Лицо Бобо засияло.
— Diavolo! А ты прав... Ты, брат, прям гений какой-то!
Лучано хмыкнул.
— А че? — продолжил негр. — Маркиз порадуется... Только, давай, мы это. Купим бант, как на рождественских коробках, и на нее напялим? Подарок все ж...
Этого Томка вынести не смогла. Быть может, дедушка-разведчик и покачал бы укоризненно головой: «Где твоя выдержка, товарищ Кошкина?», но всему есть предел. Томка громко выдохнула, и слова сами сорвались с ее губ:
— Бант?!
Была у Томки знакомая — редкого ума барышня, которая однажды пришла на день рождения к молодому человеку с упаковочным бантом на голове и словами: «Лучший мой подарочек — это я!». Бывают на свете девицы, которые считают такие выходки забавными, очаровательными и милыми. Томка же была убеждена, что подобное могло прийти в голову только человеку с водянкой мозга. Кстати, того же мнения придерживался и сам молодой человек, который, взглянув на избранницу, решил не доставать из кармана коробочку с кольцом.
Так что отношение к подарочным бантам у Томки было однозначным. Возможно, в ее положении банты были меньшей из проблем. Но как актриса Томка всегда думала об эстетической стороне вопроса.
— Гляди-ка, — протянул Лучано. — Наша куколка заболтала. А я думал, она со страху говорить разучилась.
На языке вертелось не менее дюжины ответов — один неприличнее другого. Но Томка сдержалась; не стоило опускаться до уровня этой парочки.
— Йоу! Маркиз порадуется, — хмыкнул Бобо. — Я слышал, как он говорит Щербатому Марио, что, мол, любит, когда с бабой есть о чем поболтать.
— Вот что, — сказал Лучано. — Надо отвести ее в одно местечко... Знаю я квартирку в Кастелло, там вопросов задавать не будут.
— Не сбежит? — Бобо выпятил нижнюю губу.
— Куда денется? — хмыкнул Лучано. — Паспорт ее у меня... А если сбежит, ты знаешь, найду я ее быстро. Глазом моргнуть не успеет.
Он постучал по карману, куда убрал блестящий металлический предмет. А спустя мгновение в его руке появился нож. Со щелчком выскочило короткое лезвие.
— А когда найду, — продолжил Лучано, — не знаю, что сделаю... Может, улыбочку пошире, может, нос покороче. Но зуб даю, мать родная ее не узнает.