Зеркало для героя
Шрифт:
Я уже не чувствовал дна и медленно поднимался вверх вместе с уровнем воды.
– Не нравится мне все это, – проворчал Влад, но намного громче, чем обычно. В его голосе мне послышались отдаленные предвестники паники. – Неужели в реке такая глубина, что теплоход может полностью скрыться под водой?
– Мы можем выбраться только через тот иллюминатор, – сказал я, показывая рукой вверх.
– Ты уверен, что я туда пролезу? – с сомнением произнес Влад.
– Уверен, – ответил я. – Тебе больше ничего не остается.
Дик понял, о чем мы говорили.
– Придется ждать, когда уровень воды дойдет до иллюминатора, – сказал он, задирая голову вверх. –
Он издал скрипящий звук, который, по-видимому, означал летальный исход.
Мы все старались не показывать своего волнения, хотя ситуация была жуткой. Уровень воды повышался на глазах. Уже Влад, который до последнего момента стоял на лестнице, оказался в воде. Мы, как на лифте, плавно поднимались вверх, к спасительному иллюминатору, выпуклое стекло которого вместе с металлическим кольцом рамы было привинчено к корпусу четырьмя ушастыми гайками. По мере приближения к нему мы все меньше говорили, сосредоточенно глядя на белый круг.
– Сейчас его закроет, – произнес Влад, энергично разгребая вокруг себя воду и лягая меня ногами.
– Кого закроет? – не понял я.
Дик крутил головой, глядя на нас. Он чувствовал, что мы говорим о чем-то страшном, и ему было страшнее вдвойне, потому что он не понимал, чего ждать.
– Уровень воды за бортом поднимается быстрее, – прошептал Влад. – А здесь, под потолком, будет воздушная пробка.
Он был прав, но я не мог понять, хорошо это или плохо в нашем положении. Мы начинали толкать друг друга, держась на поверхности воды и инстинктивно стараясь находиться как можно ближе к иллюминатору. Это получалось как бы само собой, без всякого желания оттеснить другого и вырваться на свободу первым. Я не мог поверить в то, что рядом с иллюминатором может произойти какая-то борьба; во всяком случае, в благородстве и преданности Влада я не сомневался, а Дик до сих пор ничем себя не скомпрометировал. Вполне возможно, что наше гипертрофированное благородство становилось опаснее жестокой паники – мы попросту могли погибнуть, уступая друг другу место. Надо было все оговорить. Я мог говорить на двух языках и взял на себя эту роль:
– Как только мы сможем дотянуться до иллюминатора, так ты, Влад, сразу начинай свинчивать гайки. Снимай все, кроме одной.
– Я понял, – угрюмо отозвался Влад. – Когда я сниму последнюю, вода выдавит окно и хлынет сюда.
– Да, придется дожидаться, когда будет залита воздушная пробка. Ты выходишь первым, понял, да?
– Почему это я первый? – вяло возмутился Влад.
– Потому что ты самый толстый, и тебя придется подталкивать в зад.
– Не толстый, а накачанный, – поправил меня Влад.
Все, о чем говорил Владу, я переводил Дику. Тот в спор не вступал, кивал головой и лишь один раз заметил:
– Я могу на четыре минуты задержать дыхание.
– Ты выйдешь вслед за ним, – сказал я ему. Ничего другого я сказать не мог. Человек, который берется навести порядок в момент смертельной опасности, обязан поставить себя в последнюю очередь, иначе это уже не наведение порядка, а выбивание для себя привилегий.
– Хорошо, – ответил Дик, стащил с головы сомбреро и, вздохнув, кинул его, как диск, в сторону. Шляпа красиво спланировала и мягко села на воду, вовсе не собираясь тонуть. – Боюсь, не пролезет, – пояснил Дик.
Мы смотрели на светлое пятно иллюминатора, как чукчи на солнце после полярной ночи. Когда между ним и уровнем воды оставалось не больше полутора метров, вдруг резко потемнело, словно иллюминатор снаружи закрыли плотной желтой шторой. Мы одновременно вскрикнули, настолько страшным было это зрелище. Наше спасительное окно, которое светило надеждой, придавая нам сил и мужества, с наружной стороны залило водой. Не успели мы отойти от первого удара, как последовал второй. Раздался жуткий гул, идущий откуда-то из недр судна; мы почувствовали, как корпус содрогнулся, вода, заполнившая трюм, вспенилась, словно рядом с нами начали резвиться тюлени, и мы почувствовали, что корпус медленно кренится набок.
– Легли на грунт! – крикнул Влад.
Погружение судна в глубину прекратилось, но это обстоятельство вовсе не придало нам оптимизма. «Пальмира», коснувшись килем речного дна, начала заваливаться набок, причем на тот бок, на котором находилось наше окно, лишая нас последней надежды на спасение.
Русская ругань и испанская молитва слились в один прощальный возглас. Мы расставались с жизнью, с ужасом ожидая, как вся масса воды, находящейся в трюме, хлынет на нас, мгновенно оторвав от нас воздушную пробку, этот последний источник воздуха, и мы еще несколько страшных мгновений будем барахтаться под водой, ударяясь головами о потолок, уже бессознательно, на уровне животного инстинкта, пытаясь отыскать хотя бы один глоток воздуха, поймать ртом хотя бы один перламутровый пузырек, несущий в себе жизнь.
Влад машинально схватил меня за руку, готовясь встретить смерть в тесной связке со мной; Дик зачем-то выловил свое сомбреро и напялил его на голову, будто намеревался предстать перед господом во всей, так сказать, красе. Черная крыша, по которой скользили светлые блики, стала спускаться на нас, как гигантский молот, намереваясь раздавить в лепешку. Мы одновременно вскинули руки вверх, защищаясь от удара. Нас накрыло волной. Я успел попросить у господа прощения за то, что обманывал Влада, и проявить милость к Анне. В ушах загудело, застонало. Влад и Дик поочередно отвесили мне по одному пинку. Волна вдруг схлынула, и я увидел прямо над собой мокрый потолок, с которого срывались крупные капли. Нас потащило в обратную сторону. Вернувшись к противоположному борту, волна накатила на него и с грохотом разбилась, превратившись в пену и брызги.
– Еще живем!! – непонятно к чему крикнул Влад.
– Чтоб их крокодилы сожрали! – добавил Дик.
Я ожидал, что сейчас последует второй накат волны, но шторм в нашем сумасшедшем бассейне внезапно прекратился. Корпус теплохода застыл, чуть накренившись набок. Мы плавали под самым потолком. Круг иллюминатора слабо светился под водой.
– Нас держит течение, – предположил Влад. – Но это ненадолго. Судно скоро развернется боком. И тогда нам труба.
Я подплыл как можно ближе к иллюминатору. Потолок по косой линии уходил в воду. Оттуда, где еще можно было дышать, запрокинув голову и вытянув трубочкой губы, я без труда достал ногой до иллюминатора. Мы занимались ерундой. Мы тратили бесценные секунды на болтовню и эмоции.
Я вобрал в грудь как можно больше воздуха и, оттолкнувшись рукой от потолка, нырнул к иллюминатору. Когда голова пошла вниз, ноги тотчас всплыли, но так даже было удобнее работать: я висел в воде вниз головой, упираясь ногами в потолок и не давая себе всплыть. За один заход я успел снять одну гайку из четырех. Когда я высунул голову на поверхность, жадно хватая губами воздух, к иллюминатору устремился Дик, отдав на хранение Владу сомбреро. Он действительно мог надолго задерживать дыхание и за один раз успел свинтить еще две гайки.