Зеркало для героя
Шрифт:
Чтобы поддержать солидарность, за последней гайкой хотел нырнуть Влад, но я удержал его под тем предлогом, что уровень воды от его ныряния резко повысится и затопит жалкую прослойку воздуха.
Дик снял четвертую гайку и без труда открыл иллюминатор. Он даже просунул голову наружу, и ему не стоило никаких усилий покинуть затопленное судно и всплыть на поверхности реки, но он оттолкнулся руками о борт и вынырнул между нами.
– Порядок, – сказал он, отдышавшись, и вежливо снял с головы Влада сомбреро. – Только аккуратно. Может быть, они только и ждут, что мы всплывем.
– Обниматься не будем, – сказал я Владу. – Смотри не усни в иллюминаторе, а то закроешь нам последний выход.
Дик скрутил сомбреро в трубку и затолкал за пояс брюк.
– Вода прибывает, – сказал он. – Пусть поторопится.
Влад с ревом набрал в легкие воздуха и с шумом, волнами и брызгами ушел под воду. Он протиснулся в круглое отверстие с изяществом циркового дельфина, прыгающего через горящее кольцо, и напоследок махнул кроссовками.
Я хлопнул Дика по спине:
– Пошел!
Мексиканец пригладил мокрые усы, ободряюще кивнул мне и скрылся под водой. Только тогда я прочувствовал на собственной шкуре, что значит оставаться одному на затонувшем судне. Страх замкнутого пространства, напоминающего гигантский гроб, окатил меня ледяной волной. В мозгу промелькнула мысль, что если я застряну в проеме, зацеплюсь за задраечные штыри, то этот саркофаг станет моим последним пристанищем. С силой оттолкнувшись от потолка, я ушел под воду ногами вниз, затем сложился, прицеливаясь в светлый круг, и, вытянув руки вперед, вошел в проем, как нитка в игольное ушко.
Я думал, что нахожусь на большой глубине, и экономил силы, но меня так быстро выкинуло на поверхность, что я не сразу осознал это и, ослепленный нестерпимо ярким светом, закрыл глаза.
Где-то совсем рядом оглушительно грохотал вертолет, я лицом чувствовал, как лопасти рубят воздух и он толчками ударяется о поверхность реки, распространяя прогорклый запах керосина. Кто-то с силой толкнул меня в грудь, прижимая спиной к борту теплохода. Я открыл глаза. На ресницах радужно блестели капли, оттого голова Дика в сомбреро троилась, и он был похож на кустик опят, изрядно политых дождем.
– Не высовывайся! – крикнул он, показывая глазами вверх.
Влад висел по грудь в воде, держась руками за снасть, свисающую с борта теплохода. Белая громада судна нависала над нашими головами, закрывая собой вертолет. Потоки воздуха морщили поверхность воды, и мелкие волны кольцами разбегались во все стороны.
– Это полиция? – крикнул я.
Дик отрицательно покачал головой и, приблизившись ко мне, уколол ухо своими усами.
– Это вертолет Гонсалеса!
Только сейчас я заметил, что Влад не просто висит на веревке, а пытается подняться на ней до ближайшего леера. Со зверским выражением на лице он медленно вытаскивал из воды свои двести двадцать фунтов.
– Куда!! – крикнул я и, как ватерполист за мячом, кинулся к Владу.
Я смог бы ухватить его за ногу, но Влад ловко врезал мне пяткой по лбу, выкинул вверх руку и ухватился за леер. Не знаю, что он увидел, но зрелище настолько его потрясло, что он забыл о свойствах гравитации и земного притяжения, разжал руки и, потрясая кулаками в воздухе, полетел вниз, успев крикнуть:
– Ну, бля, я вам устрою…
Он с шумом, достойным многотонного корабельного якоря, упал в воду, но купание в обществе пираний и кандиру не привело его в чувство. Вынырнув на поверхность, сморкаясь и плюясь во все стороны, оттолкнув меня, как морскую мину, он стал вспенивать вокруг себя воду и неистово ругаться:
– Я вам устрою вальпургиеву ночь! Не на того нарвались, клянусь своим животом! Ну, уроды, ублюдки, дерьмоеды!..
Рокот стал натужным, казалось, стала вибрировать вода, и над нами, медленно набирая высоту и разворачивая по большой окружности хвост, словно стрелку гигантских часов, пролетел вертолет. Его прозрачный пластиковый корпус сверкнул в лучах солнца, и я успел заметить в кабине носатого, то есть Гонсалеса, – живого и невредимого.
– Ты видел?! Ты видел?! – кричал Влад, потрясая кулаками и тотчас уходя в воду с головой. – Он увез с собой наш чемодан!!
Мне было плевать на чемодан. Я провожал взглядом вертолет, который через минуту скрылся за деревьями, а затем его рокот угас.
– Да, это Гонсалес, – подтвердил Дик и лег на воду грудью. – Поплыли к берегу! На борту не обошлось без крови, и сюда может нагрянуть косяк пираний.
– Значит, я его только ранил? – рассеянно произнес я и поплыл вслед за Диком.
– Он уволок мой чемодан!! – все еще надрывался сзади Влад и бил кулаками по воде. – Он еще не знает, что уже сел задницей на атомную бомбу!! Я сожгу все вертолеты этой поганой страны!!
– Я думаю, что Гонсалес был в бронежилете, – не оборачиваясь, сказал Дик. – Надо было целить в голову.
– У меня не было времени думать над тем, куда целить, – пробормотал я.
– Что с твоим другом? Он радуется спасению?
Я повернул голову. Лицо Влада было мокрым, но не от речной воды, а от слез. Мой друг плакал от злости и бессилия.
Конечно, больно, думал я, ликуя в душе. Жалко мужика. Одно утешает: украли все же чемодан с журналами, а не с долларами – нет худа без добра. Ничего, выберемся на берег, обсохнем, просушим оставшиеся в карманах баксы. Три дня Влад поплачет, попьет рома, а когда смирится, я ему напомню, что по соглашению остров на целый год переходит в нашу аренду, а за этот год многое что изменится, богатые станут бедными, а бедные – богатыми, а там смотришь – и удастся отобрать у Гонсалеса украденное.
Я вдруг мучительно затосковал по Москве, и желание быстрее окунуться в ее грязные, заполненные талым снегом и смогом улицы было столь велико, что я ненароком хлебнул воды и закашлялся.
Глава 17
Дик в самом деле хорошо ориентировался в здешних лесах. Час мы продирались сквозь непролазные заросли, а затем вышли на тропу, которая довела нас до небольшого селения, в котором было десяток домов, спрятанных за крепкими глинобитными заборами. Единственная грунтовая дорога обоими концами упиралась в сельву. Селение казалось необитаемым, но Дик заверил, что здесь живут отличные парни, которые с одинаковой точностью плюют на государственные законы и местных наркобаронов, занимаясь своим скромным бизнесом, и его здесь все знают.