Зеркало души
Шрифт:
Тут как по волшебству вошла раскрасневшаяся женщина с подносом в руках, на котором горкой лежали румяные пирожки.
— А вот кому пирожки! — пропела она и поставила поднос с краю стола. — Налетайте, голодающие студентки и студенты! И даже солдатики! Всем хватит. А если не хватит — ещё имеется!
Все бросились за горячим лакомством и вот уже слышались восторги:
— Мммм….Как вкусно!
За музыкой, смехом и аханьем, мы не слышали, как вошли генерал с Иванычем.
— О! Какие гости у нас, Иваныч! — воскликнул генерал. — И как пахнет Глашиными пирогами!
Я бросилась к ним:
— А мы вас ждали! Все уже собрались. Едим Глашино произведение. Пойдемте, познакомимся!
Мои студенты и брат выстроились в ряд. Петя дожевывал, девчонки утирались тыльной стороной ладони, а Славик вытянулся во фрунт, стягивая под ремнем гимнастерку и приглаживая вихры на голове.
— Представляю вам Сергея Витальевича! — громко сказала я. — И Илью Иваныча. Прошу любить и жаловать!
Генерал оглядел гостей и, пройдя к каждому, пожал руку. Они назвались сами, принимая ладонь генерала и Иваныча.
— Как в Кремле! — хмыкнула я, улыбаясь этому представлению.
— Ну, что же, друзья и брат нашей Валентины! Приглашаю всех принять участие в нашем свадебном обряде и в праздновании нового года! А сейчас одевайтесь. Внизу ждет машина и такси. Едем в ЗАГС! А где наша невеста? — Обратился он ко мне.
— Сейчас будет! А вот и она!
В комнату входила …мадонна! В светлом платье, с белыми цветами в руках. Глаза её горели веселым огнем, щеки пылали алым, и вся она просто светилась тем самым светом, который все называли — счастьем. В зале воцарилась тишина, а потом захлопали, кинулись поздравлять. Только сейчас я заметила, что и генерал и Иваныч были без верхней одежды, видимо оставили в машине. Сюда поднялись раздетые.
Ребята со смехом столпились в прихожей, одеваясь, а я срезала одну лилию с Глашиного букета и приколола ей к голове. Она вначале дернулась, отстраняясь, а потом, увидев расширенные от восторга глаза Иваныча, согласилась и даже вздернула ввысь голову.
— Спасибо, Валюша! — Проговорила она в пол голоса, когда Иваныч накидывал ей на плечи пальто.
Я тоже оделась, задержавшись возле генерала, а потом выбежала на площадку. Он закрыл двери и пошагал за мной следом. Когда спускалась вслед за шумной молодежью, видела, как консьержка выскочила из своей будки и смотрела с удивлением на всех проходивших, особенно на спускающуюся пару. Иваныч поддерживал Глашу с букетом белых лилий, а я шла за ними.
— Это куда же вы все собрались? — Резко остановила меня за рукав Антонина.
— Мы на свадьбу! — Выдернув рукав из её рук.
— На чью? — Почти взвыла она, уже понимая, что представляла та пара с белыми цветами, что прошла мимо и не обратила на неё внимание.
— На Глафиры Ивановны и Ильи Иваныча! — крикнула я, уже сбегая по лестнице на выход.
Генерал спускался следом.
— О! Как были вылуплены глазюки этой гадины! — С удовлетворением вспоминала я, заметив мельком её лицо. — Так тебе и надо! Съела?
У подъезда стояли две машины «Волга» генерала и такси. Глашу Иваныч подсадил на переднее сидение, рядом с собой, ребята забрались в такси, а мне генерал открыл заднюю дверь своего авто.
— Ты не замерз? — прошептала я, наклоняясь к нему и схватила его холодные руки.
— Ничего, еще и не такое случалось. Не волнуйся!
Он уже и сам прихватил мои, сжав в своих ладонях.
— Ты сегодня такая красивая! — прошептал он, склонясь ко мне, и поцеловал в висок. — Молодец, что надела жемчуг, он тебе очень идет!
Вскоре мы подъехали к зданию районного ЗАГСа. Поставив машины напротив на стоянку, все выскочили и побежали к лестнице, оставив пальто внутри автомобилей. Пока взлетели в подъезд, слегка подмерзли, но весело смеялись и перебрасывались шутками. Я несла букет, который Глаша всучила, перед выходом.
— Сама неси, как обещала! — сказала она, слегка нахмурясь.
— Что это она? — спросил тихо генерал, когда я покорно приняла цветы.
— Стесняется! — пожала я плечами. — Говорит не к возрасту. А скажите мне, пожалуйста, какому возрасту уже не положены ни цветы, ни свадьба? Говорят, что «любви все возрасты покорны». Не правда ли?
— Правда, моя девочка! — прижал он меня к своему боку, обняв за талию со спины. — Побежали, а то замерзнешь!
Мы ворвались следом за свадебной парой.
Внутри толпился народ. Мы были не одни такие, здесь еще собрались несколько молодых пар со своей свитой. Глаша и Иваныч стояли бледные и серьезные. Ребята весело переговаривались, осматриваясь вокруг. Им было любопытно всё — кто и с кем, как одеты и как чувствуют себя брачующиеся и их окружение.
Мы стояли подле нашей пары, так как должны стать свидетелями при их регистрации. Это решили еще ранее, когда об этом узнали. Генерал от Иваныча, а я от Глаши. Так и вошли четверо с зал, где нас пригласили присесть. Там стояли столы буквой «Т» и мы присели друг против друга за длинным столом. Я смотрела на взволнованных невесту и жениха, букет, который держала в своих руках и слегка подрагивала. Я тоже волновалась, и только генерал был спокоен и улыбался.
Встала полная женщина, в сером строгом костюме и начала свою речь. Она рассказала, как необходима советскому государству семья и как они обязаны крепко хранить свои чувства, чтобы «новая ячейка общества была примером для своих детей и внуков». Тут она слегка осеклась и покраснела, видимо вспомнив, что говорит эти заученные слова не молодым людям, а совсем даже наоборот. Она поперхнулась, прокашлялась, и продолжила, уже скомкав свою речь.
Я видела, как усмехался генерал, и сама еле сдержалась и не прыснула, только опустила голову, чтобы не заметили. Потом искоса взглянула на Глашу и Иваныча — как они отреагировали на её слова. Те сидели, выпрямившись, как аршин проглотили, и, по-моему, ничего не поняли. Тут ведущая засуетилась, положила перед молодыми толстую амбарную книгу и показала, где им расписаться. Потом там же расписались и мы. Я запуталась, а генерал показал мне пальцем, графу, где я поставила свою подпись. Забрав тетрадь, женщина уже с улыбкой, поздравила пару и пожелала счастливой жизни. Мы встали, поблагодарили и её, пожелали счастливого нового года и со смехом вышли за нашей уже семейной парой.
Когда подошли к своим, то были встречены оглушительными криками поздравлений, обнимашек и поцелуйчиков. Я все же всучила букет раскрасневшейся Глаше и с восторгом смотрела на счастливые их лица.
— Как же я за вас рада, мои хорошие! — думала я, глядя на них, на ребят и на улыбающегося генерала.
Уже дома, когда сели за стол и налили шампанское, я наконец, поняла, что теперь и именно здесь изменится их жизнь, а вместе с ними и моя. Я еще не знала, где они будут жить, как всё будет и что решил генерал. Может быть, поселит здесь обоих? А как они разместятся в такой маленькой комнатушке, похожей на мою, и как отреагируют вышестоящие власти на такое заселение? Или теперь Глаша покинет нас и поедет к Иванычу в его дом за десятки километров от нас? Тогда что будем делать и я и генерал? В общем, вопросы и вопросы!