Зеркало души
Шрифт:
— И охота ему утром бежать в холодрыгу? — передернула плечами, зевнула и закрыла штору.
Оглянулась на спящих девчонок и пошла на кухню, накинув на плечи халат. Думала, что там никого нет, но ошиблась. За столом пили чай Глаша с Иванычем. Они резко развернулись, услышав, как открылась дверь.
— А вот и я! — сказала в пол голоса. — С новым годом! С новым счастьем!
— И тебя также! — вразнобой ответили мне, улыбаясь. — Чего встала! Спала бы ещё! Вчера легли поздно или рано! — Засмеялась она, толкнув локтем Иваныча.
— Пить хочу! — ответила я.
— Давай с нами по чаю вмажем! — засуетился Иваныч, подвигая мне стул, а сам сел на табурет. — Подай чашку, Глашенька!
И счастливая Глашенька подала ему чашку для меня. Дрожащими руками взяла чай и начала осторожно прихлебывать горячий напиток, ахая с каждым глотком.
— Вкусноооо!
Они смотрели и улыбались.
— Я вчера здорово напилась? — спросила глядя на Глашу. — Ничегошеньки не помню! Вот беда!
— До какого момента помнишь? — спросила она.
— До… — тут я осеклась и не знала что сказать. Не говорить же что взасос целовалась с генералом! Тогда с какого? Иду ва-банк!
— С последней моей рюмки! — Вскинула глаза на Иваныча и тот хитро усмехнулся.
— Если с последней, то ты уснула прямо в кресле. Хозяин поднял тебя на руки и унес к себе в спальню, распорядившись тут же отвести уже спящую за столом Лену. А потом и Маша к вам прилегла. Мальчишкам постелили на полу, а сАм ушел в твою комнату. Так что ничего серьезного не было!
— То есть никто не дрался, никого не сдавали милиции, никто не ругался или падал? Все было чин-чинарем? — Сделала удивленно-веселые глаза.
— Так и есть! Прилично и достойно. Просто вы еще маленькие и нет у вас опыта пития. — Усмехнулся Иваныч, разглаживая усы.
— И, слава Богу! Скажешь тоже — опыт пития! — толкнула Глаша его в плечо. — Дети ещё! Какой опыт-то?
— А кто меня переодевал? — смущенно спросила я. — Неужто, Сергей Витальич!
— Ой! Что ты говоришь! — всплеснула она руками. — Я конечно! Он пытался помогать, но я отправила его. Нечего смотреть на пьяных девушек! Потом еще и Маша помогала. Она-то ничего, не сомлела, как вы с Леной. Слабенькие оказались! Да и понятно — столько тостов поднимали и за нас с Иванычем и за новый год и за подарки. И вот за подарки. — Посуровела она. — Уж, скажи Сергею Витальевичу, что дорогой больно подарок-то. Совестно очень его милостью пользоваться.
— А зачем? — глотнула я последний чай и поставила чашку. — Автомобиль не роскошь, а средство передвижения! И к тому же, помнится, вы говорили, что собираетесь уезжать от нас с генералом. А как же на работу и тебе и Иванычу? Поездом? Этой чупыхалкой? Сколько от ваших Химок до нас? Час, пол часа? А с машиной? То-то! Так что не из милости подарил, а чтоб не опаздывали. Вот!
Они смотрели на меня и умилялись с каждым моим словом. Явно было видно, что моё объяснение им по душе.
— Вот и ладненько! — улыбнулась я, глядя в их довольные просветлевшие лица.
Для того чтобы снять тяжесть от неловкости дорого подарка, надо дать простой совет о необходимости дарения. Тогда понятно и принимается с достоинством, снимая всякое терзание и смущение.
Теперь они будут знать, что автомобиль привезет их быстро и без проблем, как потом и увезет. Я вспомнила, как вчера решали, где они будут жить, и генерал отдал это им самим на откуп. Иваныч настаивал на своем доме, мол, жена к мужу должна притулиться, а Глаша возражала, мол, как же мы будем без нее обходиться. Генерал улыбался, а я уверяла её, что смогу сама делать работу ту, что выполняла она, между учебой, конечно.
— Скоро у меня каникулы, — говорила я, — и у меня будет время и за уборщицей приглядеть и за продуктами съездить и приготовить завтрак или даже обед с ужином.
— Ты ведь заметила, надеюсь, что я всё умею, — показывая на стол. — Ты даже такого не можешь! Верно, товарищ генерал…майор! Ик!
— Верно, товарищ студентка! — смеялся он, вынимая из моих рук бокал с вином. — Ты даже лучше умеешь! Верно Глаша?
— Точно, дурочка моя маленькая! И чего напилась? А? Споили мою девочку, окаянные! — Качала она головой, провожая в кресло. — Иди, присядь, уж! Голова небось ходуном!
— Ага! — пьяно улыбалась я.
Вот и все что вспомнила.
Глаша занялась приготовлением завтрака на всех, а я пошла умываться. Скоро встанет хозяин и надо быть готовой встретить его улыбающейся и независимой. Дала я себе слабину, пошла у него на поводу. А всё шампанское, будь оно неладно! Но всё же его слова терзают мое сердце! А вдруг он тоже лишку хватил и тогда его слова лишь пьяная, но сладкая, ложь? Может тот день его как-то расслабил и он нес чепуху? Нет, я, конечно, иной раз ловила на себе его взгляды, но что, если он хочет только мое тело, а не вкупе с душой, то есть уложить в кровать и насладиться? Тем более что давно не имел дел с женщиной? А может и мел, да я не знаю? Часто в командировках, а там полно желающих дам для секса и может быть длительных отношений, как с Зойкой? Непонятки…
Тут я опомнилась, и погрозила себе, запретив думать о генерале. Так можно додуматься черт знает до чего! Я и боялась с ним встретиться и желала аж, до дрожи! Что теперь будет?
Пока же прошла в спальню генерала и увидела, что Маша встала и одевается.
— С Новым Годом! С Новым счастьем! — пропела я и бросилась её обнимать.
Она резко отстранилась и посмотрела на меня с укором.
— Ну, ты мать, даешь! — покачала она головой. — Тебе нельзя пить! Запомни!
— Я чего-то не то делала? — Села я на кровать с вытянутым лицом.
— Не то слово! И вообще, с вами, девочки, невозможно ходить в приличное общество. Одна напилась и свалилась под стол, другая лезла целоваться и объяснялась в любви всем, даже брату.
— Кто из нас что делал, я не поняла? — Испуганно пролепетала я.
— Ты — второе!
Она так это сказала, что я покраснела до корней волос и на глазах показались слезы.
— Мне так стыдно! — прошептала я. — Я ничего не помню! Это позор! Как я буду смотреть в глаза Сергея Витальевича?
— В его глаза ты будешь смотреть нормально. — Застегивала она платье и расплетала волосы. — Дай расческу.