Зеркало души
Шрифт:
«Борис, да ты настоящий извращенец!» – в этот раз, уже не сдержавшись, на весь зал выкрикнул Никита, после чего уже заметно тише, благосклонно продолжил – «Впрочем, уж кто-кто а, я-то тебя прекрасно понимаю – можешь мне поверить! А этой второй девицы у тебя, кстати, телефончика тоже не осталось?».
Козьмин отрицательно покачал головой и, сделав глоток пива, покосился на ликовавшего товарища, недоверчиво поинтересовавшись – «В смысле понимаешь? В каком плане?».
«Понимаю, как тебе сейчас нелегко, после полученного эмоционального шока, перевернувшего всю твою жизнь!» – со знанием дела произнёс Паров, продолжив – «А ведь, представляешь, многие вокруг так и живут своей обычной жизнью, даже и не подозревая, о том, что творится за стеной соседней квартиры! Впрочем, держись, старик – подобное выпадает
«Да, слава Богу, всё закончилось – я уж, признаться, и не думал что выживу…» – охотно согласился с ним Борис, со вздохом добавив – «И что за страна у нас такая? Вот везде в мире, журналист – это всеми уважаемая и почётная профессия, позволяющая воплотить свои мечты, неся слово истины в сердца людей.
А что у нас в России? Работаешь, работаешь изо всех сил, живёшь можно сказать только ради этих мимолётных эфемерных лучей славы и известности, а вместо всего этого открываешь глаза и понимаешь, что ты и не журналист уже вовсе, а сапёр – настоящий такой сапёр на настоящем минном поле, вот только без амуниции и тренировки… Чуть что не там копнул – и точка в твоей профессиональной карьере! И это повезёт, если только в карьере. А то ведь напишешь про какие-нибудь там элитные дачи или посёлки в водоохранной зоне – так ведь и ноги в тёмном подъезде переломать могут! Я уже и не говорю, про подряды на дорожное строительство и ремонты – про этих лучше вообще либо писать хорошо, либо ничего, а иначе и концов не найдут. Скажут, потом, мол, пошёл один сопки фотографировать и заблудился…».
«А я тебя, помнится, отговаривал в журналисты идти…» – поддержал друга Никита, со знанием дела добавив – «Вот и был бы сейчас, как я, каким-нибудь юристом по уголовному праву – и связи полезные, да и сама работа не пыльная. Специфичная, конечно, не без этого, но, как говорится, везде есть свои недостатки…».
«Нет, Никита, это не моё – по мне уж лучше я буду бедным журналистом, чем уголовников от тюрьмы отмазывать стану…» – отрицательно покачал головой Козьмин.
«Зря ты так вот сразу – что я, по-твоему, только уголовников и защищаю что ли?» – с обидой в голосе произнёс Паров, рассудительно продолжив – «Чего там, кривить душой – само собой и такое бывает. Сам понимаешь – без них юридический бизнес не построить, всё-таки как-никак, а самая платежеспособная часть наших клиентов, понимаешь! Впрочем, и обычные люди в передряги попадают не реже – в России ведь живём! Да чего только в нашем деле не бывает! Где-то кто-то неудачно в машину высокого чиновника въехал – считай, пропал человек, если адвоката нормального нет. А кого-то свои или конкуренты из бизнеса очернили, кто-то с банком по долгам не расплатился, а кому-то и того проще подбросили какую-нибудь дурь для пополнения ведомственной статистики – вот и вытаскиваем людей из всяких жизненных ситуаций. Считай, работаем спасателями людских судеб похлеще всяких там чрезвычайных министерств…».
«Здорово…» – с уважением в голосе произнёс журналист, поинтересовавшись – «А часто случается выигрывать подобные дела? Всё-таки судиться с ведомствами и оборотнями в погонах в нашей стране дело, на мой взгляд, утопичное…».
«Да брось, Боря!» – от души рассмеялся Никита и, сделав очередной глоток пива, с задором продолжил – «И что это вообще за раболепное сознание? Мы же с тобой живём в правовом государстве, в конце-то концов! С российским, правда, лицом, так сказать – но то, что у кого-то, чуть больше прав, чем у остальных – это ещё вовсе не повод опускать руки! И за свои права надо бороться – бороться до последнего! А вообще для нас, адвокатов и юристов, неприкосновенных нет – будет должное основание, так вчиним иск хоть Папе римскому!».
«Даже зависть берёт…» – с улыбкой искренне произнёс Борис, со вздохом устало добавив – «Нам, журналистам, такое даже не снилось – чуть написал, что не так, так сразу или звонок откуда-нибудь сверху в твою редакцию или повестка в суд или люди придут с печальными глазами. Вот и выкручивайся, потом сам как можешь.
Благо ещё что, советские времена с их перегибами в далёком прошлом – когда за случайно брошенное слово или политический анекдот могли ведь и вполне реальный срок дать, хотя, наверное, сейчас нам и до этого уже недолго осталось…».
«Борис Козьмин?» – мягко раздался спокойный голос откуда-то сзади.
Журналист, почувствовав как предательски ёкнуло сердце, медленно повернулся на голос, увидев перед собой двух мужчин среднего возраста, с интересом слушавших их пространный диалог и стоявшего рядом с ними молодого рослого человека крепкого телосложения, лицо которого показалось ему чем-то знакомым.
«Василий Следов, федеральная служба безопасности…» – приветственно кивнул один из незнакомцев, протягивая служебное удостоверение, с улыбкой добавив – «Борис Александрович, Вам придётся проехать с нами…».
Козьмин сильно побледнел в лице и, растерянно покачав головой, дрожащим голосом нерешительно произнёс – «За что меня-то? Мы же просто так обсуждали – вроде, как и не всерьёз совсем… В мыслях даже не было никого критиковать. Да и вообще, знаете, политикой особо не интересуюсь – да и не моя это рубрика вовсе…».
Молодой человек, стоявший рядом с двумя незнакомцами, осознав возникшее недопонимание, кашлянул и, приветственно протянув журналисту руку, с улыбкой представился – «Выходцев Денис, следователь по особо важным делам главного следственного управления по Приморскому краю. Борис Александрович, мы с вами уже встречались по поводу Вашей недавней статьи…».
«Можно увидеть бумаги на его задержание?» – лаконично поинтересовался Паров, дружелюбно добавив – «Полагаю, у вас есть серьёзные основания для подобных сомнительных действий в отношении представителя нашей независимой региональной прессы, не так ли?».
Следов подошёл к сидевшему за столом владельцу небольшой юридической конторы и, холодно улыбнувшись, тихо произнёс на ухо – «Паров, в данный момент Ваш школьный друг подозревается в пособничестве международной террористической организации, осуществившей дерзкий террористический акт в нашем регионе, унёсший жизни двух человек, и ещё целый ряд противоправных действий на территории страны. Полагаю, что задержание его возможного сообщника в Вашем лице вполне вписывается в наши широкие полномочия по данному делу. Вы точно уверены, что оно Вам надо?».
Никита сильно побледнел, после чего медленно отрицательно покачал головой и, с извиняющимся видом взглянув на Козьмина, жалостливо добавил – «Извини, Борис – это дело не мой профиль…».
Журналист растерянно посмотрел на своего школьного приятеля, после чего вконец смирившись со своей участью, в сопровождении троицы, проследовал на выход из заведения…
След
(12.05.2013, Воронеж, 13–00)
«Двойной экспрессо и миндальный круассан…» – нехотя буркнула подошедшему официанту черноволосая девушка в синих джинсах и лёгкой жилетке, сидевшая за столиком кафе в кампании с молодым худощавым блондином. Дождавшись ухода официанта, девушка сняла солнцезащитные очки, скрывавшие глубокий шрам на лице, и задумчиво переведя взгляд своих серых глаз, куда-то вдаль за окно, медленно произнесла – «Скажи, вот ведь сволочи – столько работы, столько сил ушло на вербовку Боярышева и всё впустую! Я до сих пор не могу понять, как, после всех предпринятых нашими мер безопасности, они вообще смогли на него выйти! Марат, с нашей стороны руководивший службой его личной охраны, разумеется, профессионал и сделал всё, что требовалось согласно статусу чиновника. Все связи и контакты Боярышева полностью контролировались нашими, были сокращено число рабочих встреч и совещаний, в корне изменены маршруты его движения, пересмотрен распорядок дня, изменено место его проживания, исключены визиты в ранее посещаемые места. Я просто не понимаю, где мы могли проколоться!».
«Настя, не принимай всё так близко к сердцу…» – холодно улыбнулся блондин, с интересом рассматривая в окно небольшой ресторан, расположенный на противоположной стороне улицы, развороченные окна второго этажа которого свидетельствовали о прогремевшем накануне взрыве, совершённом неустановленными лицами. Сделав небольшую паузу, Арзамасов мягко продолжил – «Что же до причин данного прискорбного происшествия, то у меня есть одна вполне логичная теория на этот счёт…».
Логинова оторвалась от окна и с заметным интересом посмотрела на Георгия, в ожидании внятного объяснения произошедшего.