Зеркало Грохашша, или Отраженные
Шрифт:
– Это, Алекса, не твое дело, – улыбнулся Семен Васильевич. – Появилась – значит, надо было ей появиться. Войцеховский ее нашел – значит, должен был найти. Успокойся, займись артефактом.
Александра кивнула, поднялась и задом отступила к двери. Лопухов за ней не следил – он сосредоточился на чтении каких-то документов. Оказавшись в коридоре, хоза тут же перенеслась вниз, а оттуда снова ногами, как требовал внутренний распорядок этой организации, вышла на улицу.
– Не печалься, товарищ! – вдруг решил утешить ее часовой. – Четвертому не бывать, помнишь?
Она ничего не ответила, лишь убрала с лица не успевшие высохнуть слезы и зашагала прочь.
«Тоже мне, деловые!» – злилась Александра. – «Развели ЧК, еще бы с маузерами тут расхаживали! Чай из стакана, Феликс полоумный по визору звонит! Зря я с ними связалась, надо было на Питер ставить. Но там же этот урод здоровенный, а он подставит ножку, за ним не заржавеет! Но если с артефактом подведет – порву!»
Перед ней словно закрывались ворота, и выскочить из них, освободиться, Александра не успевала. Оставалась лишь совсем крохотная щелочка: Ник-Ник доставляет артефакт вовремя и в целости, москвичи ловят и убивают Белку, она выполняет субконтракт Ник-Ника и вытаскивает из Москвы зеркало Грохашша. За одно это Войцеховский должен ей простить все! Зато Лопухов… да что там Лопухов, лично Юрий займется безвестной до того хозой. И придется бежать, на всех планах бежать в Питер.
– Черти что! – удрученно покачала головой Александра, выходя на Новый Арбат, полный светящихся в темноте трамваев. – И как я исхитрилась так быстро запутаться? Все Максимович!
Как только стемнело, второй расходный совершил отчаянную вылазку за недопитым пивом. Юный пьяница, не справившись с последней бутылкой, уснул, и биорги несколько часов прислушивались к его храпу. До этого бедняга вполголоса рассуждал о каких-то измерениях, которые совершенно вывернули ему наизнанку мозги. К нему даже подошел на шум седой человек в сером костюме, и задал пару вопросов. Юноша, как показалось воинам Сириуса, отвечал невпопад, однако седой как-то очень удовлетворенно хмыкнул. Потом неожиданный гость, вместо того чтобы доставить в органы правопорядка пьяницу, сделал круг вблизи дуба и как-то очень быстро исчез.
– Тут почти ничего не осталось! – возмутился Николай, когда Костя вернулся. – Договаривались же: не пить по дороге!
– Да там и были-то одни слюни, – вяло отмахнулся Костя. – Совсем стемнело. Знаешь, что этот тип бормочет? Что не может написать программу, отражающую хотя бы четыре пространственных измерения.
– Что ж тут сложного? – не понял первый расходный. – Берешь 3D и еще одну D добавляешь.
– Я не о том, – Костя перешел на шепот: – Мы же хакера хотели! Так вот он: вражеский, пьяный и беззащитный!
– Он не столько пьяный, сколько тронутый, – усомнился Николай. – С чего тут пьянеть? Разве только он с утра где-то начал… Кстати, о командире: он чего-то затих. Наверное, скоро в атаку.
– Идем, – мрачно сказал бывший булочник и пополз в нору пол корнями.
– Ты чего удумал?
Кель-фатх-шуршур, утомленный единоборством с Имперским Уставом, сладко спал. Его не мучила совесть: он знал, что ровно через четыре минуты сорок пять секунд проснется и под прикрытием темноты поведет личный состав в бой за родину, выполняя приказ вышестоящего командира.
– Во, умаялся, – посветил ему в лицо Николай. – Может, не будем пока будить?
– Точно не будем.
Костя осторожно расстегнул пуговицы на впалой командирской груди и нащупал три точки мягкой перезагрузки.
– Ты чего?! – жарко зашептал ему в ухо первый расходный. – Под трибунал пойдем!
– Не сбивай с мысли! – теперь Устав атаковал Костю, и он покрылся испариной. – Я помогаю командиру сбросить накопившуюся усталость. Ты разве не видишь, до чего он устал? Уснул вот, в тылу врага и без приказа, не проверив даже караул. Надо помогать.
Он надавил. Михаил издал тонкий писк и мелко завибрировал, в голове у него зашуршало, что-то даже позвякивало.
– Отверточная красная сборка, – осуждающе покачал головой Коля. – Так, а дальше?
– Дальше вот какая штука получается: пятнадцать минут на восстановление установок и всякую прочую дрянь. Переворачивай.
– Обоснуй! Я не изменник какой-нибудь.
– Так чего тут обосновывать? – напряженно, будто сам у себя спросил Костя. – Кель-фатх-шуршур на пятнадцать минут выбыл из строя. Следовательно, командование переходит ко мне, как ко второму расходному. Шевелись, мясо!
– Ах ты, сволочь!
Николай перевернул командирское тело и помог стащить с бесчувственного Михаила верхнюю часть комбинезона.
– На основании какого приказа ты действуешь?
– Не твое дело, мясо! Хотя, вообще-то, на основании пункта Устава 248-тэз. Командир находится в нерабочем состоянии? Находится. Мы обязаны принять меры по возвращению его на службу Императору? Обязаны. Имеем подходящего специалиста? Имеем… Кстати, приведи его сюда.
– Что-то ты чересчур умный, – на всякий случай предупредил Николай, и полез наружу, за полоумным программистом.
Чем не хакер? Лежит на травке, бормочет что-то, вокруг пивные бутылки. Вылитый хакер, решил Коля, и поволок его в нору. Он был очень доволен, что в свое время решил держаться ближе к Мише и Косте: только это и позволило выжить, не став предателем. Предателю по Уставу полагалось самоуничтожиться.
– Костя, он даже не сопротивляется! – сообщил он, вернувшись. – думаешь, справится?
– Не Костя, а господин второй расходный, – огрызнулся новоявленный уставник. – Куда он денется? Конечно, справится… Я его выключил.
– Ничего не сломал?
Николай подполз к кель-фатх-шуршуру и Костя послушно отодвинулся. Отключение биорга – событие в жизни каждого из них. Производится оно одновременным двусторонним нажатием на чувствительный орган, прячущийся под седьмым позвонком. Случаи, когда много лет не подвергавшиеся профилактическим работам экземпляры вместо выключения ломались, были нередки.
– Вроде нет. Хотя, что-то хрустнуло… Наверное, у Миши остеохондроз – это должно быть популярно у чертежником. Ладно, приступим к постановке задачи. Мы чего хотим от хакера?