Зеркало ислама
Шрифт:
Поскольку, как считает Ибн-Араби, в Геенне сверху вниз 100 уровней {дарк, мн.ч. даракат} и на каждом уровне располагается по 28 указанных «положений», то тем самым в результате очередного перемножения получается, что всего в Геенне 2800 иерархизированных «положений». При том, что постулируется наличие десяти типов мучений, то на каждом из «положений» грешник, принадлежащий к одной из четырех перечисленных выше групп, вечно подвергается одному из 28000 градуированных по степени ужасности мучений220. Надо думать, что самым интенсивным мучениям (две тысячи восьмисотой или двадцативосьмитысячной их степени?) подвергается Фараон, заставлявший людей поклоняться себе как Богу. Ведь он находится в самом низу Геенны.
Есть один, исключительно важный для нас, пункт: строение Рая провозглашается зеркальным по отношению к Аду «в Геенне с ее верха до ее низа сто уровней – аналогично {дарк наза’ир} степеням Рая, на которых пребывают блаженные»221.
Резюмируем эти усложненные конструкции. Итак, взаимная наоборотность, или зеркальная изоморфность Рая и Ада у Ибн-Араби прослеживается по четырем существенным параметрам:
первое – по количеству степеней, их по сто; второе – по количеству групп блаженных, пребывающих в Раю, и грешников, подвергаемых мучениям, их по четыре;
третье – по количеству «положений» блаженных и подвергаемых мучениям в Рае и Аде, которых и в первом, и во втором случае по 28;
четвертое – по числу степеней блаженств и мучений; их в обоих случаях по 28000.
Чтобы у читателя не появлялось неверных предположений относительно причин такой Зеркальности, Ибн-Араби говорит о том, что во всем этом проявляется «Его (Бога. А.И.) уравновешивание в сотворении Им двух Местопребываний – Рая и Ада для установления одинаковой Справедливости как в части награды блаженством, так и в части наказания мучением. И в этой степени наличествует совпадение между находящимися в Раю и в Аду…»222.
Доказательства того, что Ибн-Араби следует не сложившимся к его эпохе исламским представлениям о Рае и Аде, а логике зеркальной наоборотности, – эти доказательства содержатся в Коране и Сунне. Вернемся к числу 28. Столько «положений» существует для пребывающих как в Рае, так и в Аде. Для Ибн-Араби эта цифра важна потому, что он, подобно очень многим другим суфиям, был, кроме всего прочего, хуруфитом, верившим, что отдельные буквы арабского алфавита обладают самостоятельным смыслом. Для этого ему пришлось перемножить количество ворот Ада, которое однозначно обозначено в Коране, на количество групп грешников. Чтобы получить 28, этих групп у Ибн-Араби должно быть четыре. Но это не обусловлено сакральным Текстом. Их может быть пять, если мы добавим уподобителей {мушаббиха} или отелеснителей {муджассима} — тех, кто уподоблял Бога сотворенным существам или считал, что Бог телесен.
Еще больше проблем возникло у Ибн-Араби с конструированием Рая, зеркального по отношению к Аду Мы ждем, что он станет говорить о семи вратах Рая и четырех группах праведников. А он вдруг стал говорить о семи подвижных звездах и четырех природах – опять-таки, чтобы получить 28. Мы точно знаем одну из причин, по которой он это сделал ради уравновешивания 28 степеней для праведников и 28 для грешников. У Рая в исламской традиции ворот больше чем семь. Самая распространенная цифра – восемь. Об этом говорится в ряде хадисов Пророка Мухаммада. Но из других хадисов можно понять, что их даже больше восьми – одиннадцать, шестнадцать223. При этом двадцать восемь, искомое для Ибн-Араби число, не кратно ни одной из приемлемых цифр, обнаруживаемых в сакральном Тексте. Поэтому неожиданно (если следовать Тексту, а не логике зеркальности) возникают семь подвижных природ и четыре натуры [Весьма примечательно, что проблему количества врат в Аду и в Раю спекулятивно решали, естественно, и до Ибн-Араби. Вот один пример – из Авиценны (Ибн-Си-ны), который в трактате «Об утверждении
Зеркало навязывает себя суфийским мыслителям, заставляет их отходить от Текста. Именно Зеркало, по-моему, заставляло их не просто отходить от отдельных положений Корана и Сунны, но и впадать в самую настоящую ересь. Так, у последователя Ибн-Араби – Абд-аль-Карима аль-Джили – дьявол Иблис оказывается обладающим девяноста девятью проявлениями {мазахир, ед.ч. мазхар}. Именно столько Прекрасных Имен есть у Бога (Милостивый, Милосердный, Дающий Силу, Оживляющий и т. д.).
Сам аль-Джили говорит: у Дьявола столько проявлений «по числу Прекрасных Имен Всевышнего Бога»225. Автор «Совершенного Человека» постулирует «проявления» Иб-лиса как зеркальную наоборотность Прекрасных Имен Аллаха. Правда, аль-Джили не в состоянии измыслить проявление-наоборотность каждому из Прекрасных Имен. Это означало бы уйти в некое Зазеркалье без больших шансов вернуться. Дело в том, что сами Прекрасные Имена содержат взаимные противоположности (Оживляющий Умерщвляющий, Возвышающий – Унижающий, Сжимающий Расстилающий, Выдвигающий вперед Отодвигающий назад, Видимый Скрытый, Первый Последний и т. п.), что исключает приписывание Дьяволу противоположностей (или наоборотностей) всего списка Божественных Имен. Совершенно очевидно, что в этом случае он бы оказался носителем части Божественных Имен. Аль-Джи-ли уходит от перечисления, дипломатично заявляя, что «полное объяснение всех проявлений заняло бы много места», и ограничивается несколькими замечаниями.
Еретической эта конструкция является потому, что превращает Иблиса в симметричного Богу, т. е. равного Ему, что абсолютно исключено для мусульманина. Иблис (Шайтан-Сатана) есть тварь, созданная Богом, и Богу он не может быть равен. Аль-Газали в «Воскрешении наук о вере» специально оговаривает вопрос о том, что все, кроме Бога, имеет свою противоположность {дидд}. Иблис – не противоположность и тем более – не наоборотность Бога. Он его тварный враг.
Мир – бог в зеркале, или как возник совершенный человек
И служи Господу твоему,
пока не придет к тебе несомненность!
Все существующее творение Бога. В этом отношении Коран абсолютно ясен и однозначен: «Бог творец всякой вещи»226; «Он – Тот, который оживляет и умерщвляет, а когда решит какое-нибудь дело, то только скажет ему: „Будь!“ – и оно бывает»227; «И сотворили Мы небеса, и землю, и то, что между ними. И не коснулась Нас усталость»228.
И этого было достаточно для простой, нерассуждающей веры. Однако по ходу эволюции исламской спекулятивной мысли накапливались не без воздействия со стороны христианской теологии, античной философии – проблемы, которые настоятельно требовали ответа. Почему, как и зачем ни в чем не нуждающийся Бог создал мир; ведь Он мог бы его и не создавать, т. к. этот мир существует в вечном и абсолютном Знании Всеведущего Бога? И является ли сотворение мира действием, которое предполагало бы движение Бога, что, в свою очередь, предполагало бы некое изменение абсолютного совершенства Бога? Как произошел переход от Абсолютно Духовного – к тварному, от Единого (в смысле единственности) к многому, от Единого (в смысле цельности, неразделенности) – к партикулярному и разделенному?