Зеркало вампиров
Шрифт:
— Что с ним случилось? — спросил американец.
— Наверно, голова разболелась, — ответил довольный этой сценой Александр Юрьевич и достал мобильный телефон.
К Стэннарду уже спешил министр культуры. Александр Юрьевич позвонил своему начальнику службы безопасности.
— Константин Гаврилович, — тихо сказал он, — вы были правы. Я только что в этом убедился. Обо всех его разговорах докладывайте мне. Я думаю, в ближайшие несколько минут он кому-нибудь позвонит.
— Вы ему все сказали? — тревожно спросил Константин Гаврилович. —
— Нет. Но он все понял. Слушайте его разговоры, он наверняка сейчас будет кому-нибудь звонить.
И, убрав телефон, Александр Юрьевич обернулся. Женя опять говорила с этим смазливым Занетти. И хотя она ему все объяснила, у него все-таки окончательно испортилось настроение.
В этот момент Тарханов, выскочивший из посольства, лихорадочно набирал номер известного ему телефона.
— Он все знает! — закричал Тарханов. — Он все знает. Наверно, опять этот проклятый журналист Кузнецов. Или его генерал.
— Не говори глупостей, — посоветовал ему собеседник, — приезжай ко мне, и мы все обговорим.
— Он мне все рассказал… — снова начал Тарханов.
— Хватит, — жестко прервал его собеседник. — Этот журналист действует не сам по себе. У него соответствующее поручение. Приезжай ко мне и поговорим.
Константин Гаврилович в это время сидел в ресторане с Наблюдателем. Им был заказан отдельный кабинет, и теперь они оба внимательно слушали магнитофонную запись разговора Графа и Тарханова.
— Мы ничего не знали, — угрюмо сказал Наблюдатель, — все эти гниды действовали без нашего согласия. И Граф, и Тит, и Родион Червяков. Они решили удариться в политику. Дурачки, думали таким образом защиту себе найти. Думали, что в политике честнее играют, чем в нашем деле.
— Вы видите, что они подвели и вас и нас, — убедительно сказал Константин Гаврилович. — Мы бы никогда не осмелились сделать с Титом то, о чем вы думаете. Просто хотели его немного попугать. А он взял и умер. Я думаю, эксперты-патологоанатомы могут установить, что мы его не трогали.
— Уже установили, — мрачно ответил Наблюдатель. — Но вы его трогали. Просто он сдох раньше. Поэтому я думаю, что сто кусков вы нам должны положить за беспокойство.
— А как насчет казино? Ваши люди нанесли огромный ущерб нашему другу? — спросил Константин Гаврилович.
— Это не наши люди, а шпана Графа. Если он останется жив, с него и спрашивайте, — предложил Наблюдатель, — он обманывал всех. И нас, и вас, и своих заказчиков.
— А как насчет киллера? Вы его отзовете?
— Зачем? — ухмыльнулся Наблюдатель. — Вот послушайте, здесь есть интересные места. Я специально сделал отдельные отрывки.
Он снова включил кассету.
«Извините, — раздался голос Графа, — ребятам указания давал насчет казино. Вся братва на ноги поднялась.
— Из-за вашего ублюдка, с которого сняли брюки? — Голос Тарханова. — Вечно вы перекладываете свою
— Вот видите, — сказал, улыбаясь, Наблюдатель, — этому типу не нравится, когда перекладывают свою работу на других. И вот еще послушайте. — Он снова нажал кнопку.
«Кто еще знает правду про казино? — гневно спрашивал Тарханов. — Я не имею в виду ваших кретинов, которые собираются выступать в роли Робин Гудов и мстить за своего убитого вора…»
— По-моему, достаточно, — сказал Наблюдатель, — этот типчик нас совсем не уважает. Значит, мы не будем перекладывать свою работу на других, а сами сделаем ее для него. Выступим, так сказать, в роли Робин Гудов, как он выразился.
— Это ваше дело, — пожал плечами Константин Гаврилович, — но учтите, что он очень известный человек. У вас могут быть неприятности.
— Это у вас могут быть неприятности, — ухмыльнулся бандит, — а у нас бывают убийства. Дырка в голове, и нет неприятностей. Словом, мы договорились. Сто кусков за беспокойство нашей братве, и мы расстаемся друзьями.
— И вы убираете своего киллера?
— Конечно, — кивнул Наблюдатель, — можете не сомневаться.
— Договорились, — также кивнул в знак согласия Константин Гаврилович.
Но, когда он вернулся к себе домой, его уже ждал сидевший там с несчастным видом Вихров.
— Что случилось? — спросил генерал.
— Вы знаете, кому он звонил? — вместо ответа спросил Вихров и назвал фамилию.
Константин Гаврилович осторожно сел на стул, сглотнул набежавшую слюну. И, вспомнив слова Наблюдателя, задумчиво сказал:
— Тем хуже для Тарханова. Он все равно уже обречен.
— Что? — спросил Вихров.
— Ничего. Ты никогда не слышал эту фамилию. И даже не знаешь, кто это такой. Ты меня понял?
Вихров кивнул головой. Потом, не удержавшись, спросил:
— Константин Гаврилович, можно один вопрос?
— Один можно, — выдохнул генерал, — но последний.
— И долго мы будем жить в таком дерьме? — последовал неожиданный вопрос.
Генерал растерялся. Первый раз в жизни он не знал, что ответить. Пауза явно затягивалась, и тогда он просто выругался. Громко и грязно. Это и был его ответ на вопрос Вихрова.
Глава 40
Весь день Дронго безуспешно пытался встретиться с генералом Потаповым. Но, несмотря на его неоднократные звонки Сусловой, несмотря на все ее усилия, встреча так и не состоялась. Ни Дронго, ни Елена не могли знать, что вышедший из американского посольства Тарханов поехал к человеку, чью фамилию генерал Потапов написал на обложке журнала. И после разговора с Тархановым этот человек позвонил другому. Очень влиятельному политику. Который, в свою очередь, связался с премьер-министром. А тот позвонил директору ФСБ. В результате встреча Дронго и генерала Потапова состоялась только через день. Генерал приехал на конспиративную квартиру, уже получив инструкции от начальства.