Зеркало войны
Шрифт:
– Та-ак... можно?
Малена не без внутреннего отторжения сняла теплый золотой кругляш и протянула женщине. Та взвесила его в руке.
– Мне кажется, что это золото. Проба есть?
– Да. Вот.
Несколько символов на ушке, которые Матильда пыталась разобрать, но так и не сообразила.
– Интересно...
– Что именно?
– Я разбираюсь плоховато. Но такие пробы ставили до 1896 года.
– Да?
– для Матильды все это было китайской грамотой.
– Да. С 1896 года Россию поделили на 11 округов, и в каждом
– Они что-то значат?
– Личное клеймо мастера, проба, город, иногда ставили год... и мне кажется, что это восьмерка?
Матильда вгляделась в крохотную цифру.
– Д-да, похоже.
– Тогда у вас золото весьма высокой пробы. Пробирным уставом 1847 года утверждены были три пробы золота - 56, 72, 82. Похоже, у вас третья.
– То есть восемьдесят процентов золота?
– Может, и больше. Смысл был в том, что проба ставится на изделия, в которых золота - до ста процентов. Здесь может быть более высокое его содержание, но это - официальное клеймо.
Матильда медленно кивнула.
– Спасибо, Ольга Викторовна. Вот что значит - специалист. Значит - девятнадцатый век. Тогда точно концов не найти.
Ольга Викторовна явно так не думала.
– Малена, а откуда у вас это украшение?
– Он достался бабушке от ее отца, а тому от матери - длинная история.
– Хм-м... а когда родилась ваша бабушка?
– В день Победы.
Ольга Викторовна сообразила и улыбнулась.
– Девятое мая сорок пятого года?
– Да.
– А больше родители ничего не рассказывали девочке?
Матильда покачала головой.
– Время было не то. Отец умер до того, как бабушка стала взрослой, осколок засел неудачно, потом двинулся, ну и... не спасли. Мать, моя прабабушка ничего толком не знала. Упомянула, что у отца была только мать, свекра она не зналла, а что там, как там - неясно.
– Давайте попробуем зайти с другого конца. Ваша бабушка - местная?
– Да. Стопроцентно. Она на пару лет уезжала по распределению, а потом вернулась к матери. Прабабушка болела, ей требовалась помощь.
– Прабабушку звали?
– Мария Сергеевна. Домашкина.
– А прадеда?
– Илья Иванович. Домашкин.
– Если хотите, я попробую проследить вашу родню по архивам.
– Ольга Викторовна, я не могу вас просить ни о чем подобном, - честно сказала Матильда.
– Это долго, дорого и тяжело, я догадываюсь. И уж простите, денег у меня нет, а с медальоном я не расстанусь. Бабушка меня тогда с того света пришибет, не задумается.
Ольга Викторовна покачала головой.
– Я не нуждаюсь в деньгах. Матильда, знаете, какая главная беда богатой женщины?
– Как-то не доводилось бывать богатой, вот и не знаю, - отшутилась девушка.
– Скука. Дети выросли. Растения и животные меня не интересуют, благотворительность в нашей стране не развита, работа... Приду я на работу, посмотрю на злобные
– Нет. Бабушка не знала, как.
– Правда?
– Отец, наверное, знал, но матери не показывал.
– Хм-м...
Ольга Викторовна повертела в пальцах медальон, а потом кивнула на бардачок.
– Там булавка была, достанете?
Матильда повиновалась.
Кстати, порядка в бардачке не было. Там словно черти пронеслись. Салфетки, чеки, карточки на скидку, даже какая-то иконка... нашлась и булавка. Матильда протянула ее Ольге Викторовне.
Та достала из сумки пакет, подстелила его на колени, и ловко вставила иголку куда-то в медальон.
***
Хотелось бы сказать, что тот мгновенно раскрылся, словно раковина.
Ага, хотелось бы.
Не стоит забывать, что сия раковина не открывалась лет семьдесят. А то и поболее.
Открывался он медленно, словно у раковины были и радикулит, и ревматизм, и до кучи - больные зубы. Но открылся. И на пакет едва не выпала прядь волос, заплетенная в тоненькую косичку.
Русого оттенка, совсем, как волосы у Малены.
Локон в медальоне, это красиво звучит. Но попробуйте упихать туда этот локон так, чтобы не распался на отдельные волоски, не вылез, не застрял в механизме! Проще уж сразу заплести косичку, перевязать розовой шелковой ленточкой, а на внутренностях медальона...
– И.И.Б.
– медленно прочитала Ольга Викторовна.
– А еще герб, - невежливо показала пальцем Матильда. Но собеседнице было наплевать сейчас на хорошие манеры.
– Мне он, к сожалению, не знаком.
Матильда нахмурилась.
– А можно ли как-то узнать чей он?
– Надо попробовать. Разобраться с клеймом мастера, с годом, и еще... извините, Малена, но надо выяснить, чей это медальон.
Малена сначала вспыхнула, но потом сообразила.
– А... поняла. В том смысле, что князей Домашкиных точно не было...
– Да. Зато была революция 1917 года....
– Во время которой немало материальных ценностей поменяли хозяев.
Женщина развела руками.
– Раз уж вы сами это сказали?
– Я не страус. Понимаю, что предки могли и раскулачить кого-то...
– Я предлагаю провести тест ДНК между вами и этими волосами. То есть, простите, взять прядь ваших волос на анализ, и...
– А разве они покажут? Это ж сто лет разницы!
– Ну, если по Наполеону показали, - усмехнулась Ольга Викторовна.
– По Бурбонам, даже по Тирольскому ледяному человеку, а он уж точно постарше будет. Вероятность не идеальна, но надо знать приблизительно - да или нет.