Зеркальшик

Ванденберг Филипп

Руки старика тряслись, а на лбу пульсировала вертикальная синеватая жилка. Казалось, из-за событий последних дней он постарел на целых десять лет. Джузеппе не мог вымолвить ни слова. Он нерешительно подошел к девушке и, когда был уже совсем близко, притянул Эдиту к себе и плачущим голосом сказал:

— Я не хотел этого, поверь мне. Я проклятый трус, ничтожество. Господь накажет меня. — Старик всхлипывал, обнимая Эдиту.

Каким бы искренним ни было это объятие, обида Эдиты была сильнее. В конце концов, это Джузеппе оболгал ее, понимая, что ее могут казнить. Девушка отчаянно пыталась вырваться из объятий Джузеппе,

колотя его кулачками по спине. Она воскликнула:

— Твое раскаяние слишком запоздало, Джузеппе! Я могла уже быть мертвой!

Наконец ей удалось освободиться. Джузеппе осел на пол и как побитая собака пополз, завывая, на четвереньках к сундуку, в котором Эдита хранила свою одежду.

Он сел на корточки и, то и дело всхлипывая, пробормотал:

— Это все моя вина. Я привязал мертвых детей друг к другу и утопил в лагуне. Я делал все, что требовала от меня донна Ингунда.

— Мертвых детей? Они оба были живы, когда я видела их последний раз в клетках!

Джузеппе кивнул и смущенно отвернулся.

— Да, они жили! Но какой жизнью! Можно ли назвать это жизнью? Я наблюдал за их существованием, как только они родились, потому что я один знал об этом с самого начала. Это я уговорил донну Ингунду покончить с существованием бедных детей. Я добыл яд и напоил их.

— Боже мой! — тихо произнесла Эдита, опускаясь на постель. — Скажи, что все это неправда! Скажи, что все это мне приснилось!

Она уронила голову на руки и уставилась в пустоту.

— Ты когда-нибудь думала об отношениях между Доербеком и его женой?

Эдита подняла голову.

— Они ненавидели друг друга. Это я заметила.

— Они не просто ненавидели друг друга, они ненавидели в первую очередь каждый себя, поскольку оба понимали, что поступили неправильно и совершили большой грех.

С самого начала Эдита догадывалась, что за поведением Доербеков кроется какая-то тайна, о которой никто не должен был знать. Однажды она уже заговаривала с Джузеппе об этом, но натолкнулась на замечание в том духе, что, мол, лучше бы она не спрашивала.

Старый слуга снова взял себя в руки и заговорил твердым голосом:

— Даниэль и Ингунда Доербек — брат и сестра. Они влюбились друг в друга, когда Ингунде было двадцать лет. Год им удавалось скрывать свои отношения. Когда Ингунда забеременела, Даниэль попросил у своего отца наследство и отправился в Венецию. Здесь они и жили, никем не узнанные, как муж и жена, и их отношения казались идеальными, пока не родился на свет ребенок, урод с водянкой головного мозга и жабьими глазами. Господь не допускает, чтобы нарушались Его законы. Но Даниэль и Ингунда Доербек посчитали это случайностью. Из боязни, что урод раскроет тайну их инцеста, они скрывали рожденное существо. Когда два года спустя родился мальчик с такими же отклонениями, супруги стали обвинять друг друга в случившемся. Вскоре их любовь обернулась ненавистью, а ненависть переросла в презрение. Теперь ты знаешь все.

Эдита покачала головой, словно не желая верить словам Джузеппе. Какая трагедия скрывалась за стенами этого палаццо!

— И что ты теперь собираешься делать? — спросила Эдита после долгого молчания.

Джузеппе понурился, словно ему было стыдно перед девушкой.

— Я предстану перед Советом Десяти. Я признаюсь во всем и ни о чем не умолчу. Я стар. Мне не стоит бояться смерти.

Словно оглушенная, Эдита завязала мешок. Она делала это только для того, чтобы успокоиться. Сердце выпрыгивало из груди.

— А ты? — поинтересовался Джузеппе, с трудом поднимаясь с пола. — Что ты собираешься делать?

— Я? — переспросила девушка, словно очнувшись от кошмара. — Есть я буду с нищими возле Санто Стефано, а для сна подойдет церковная скамья. Тебе не нужно обо мне беспокоиться.

Эдита оглядела себя с ног до головы и обнаружила, что на ней по-прежнему тюремная одежда. Девушка поспешно развязала мешок, вынула одно из платьев, в котором ходила на прогулку со своей госпожой, и переоделась на глазах у старика. На голову она набросила большой платок, чтобы никто не видел ее коротких волос. Затем она снова завязала мешок и пошла мимо Джузеппе к двери.

— Прости меня! — крикнул ей вслед старый слуга и тихо, но так, чтобы услышала Эдита, добавил: — Мужество никогда не было моей добродетелью. Прощай.

Эдита не ответила. Она сбежала по темной лестнице, промчалась мимо запретных комнат и обрадовалась, когда наконец оказалась на улице.

По-прежнему шел дождь, но теперь ей не было так неприятно, как раньше. Эдита подставляла лицо струям дождя, и ей казалось, что капли смывают прошлое из ее памяти. Промокшая насквозь, она добралась до Санто Стефано, где и опустилась на ступени. Девушка чувствовала себя жалкой, уставшей, и вдобавок ко всему вскоре начала мерзнуть. Через некоторое время у нее уже зуб на зуб не попадал. Держа в руке мешок с платьями, Эдита вошла в церковь в надежде, что там будет немного теплее. Но в церкви было холодно и сыро. Тут девушка вспомнила о боковой двери рядом с алтарем, за которой исчез падре Туллио.

Дверь была слегка приоткрыта. Эдита откашлялась, чтобы сообщить о своем присутствии, но ничего не произошло. Тогда она ступила на узкую каменную винтовую лестницу, которая вела круто вверх, и, обернувшись дважды вокруг собственной оси, попала на площадку. За площадкой оказалась квадратная комната, едва ли пять шагов в длину и в ширину. Через два маленьких арочных окна попадало как раз столько света, чтобы днем можно было обходиться без свечи. Стол, бесформенный угловатый стул, скамеечка для молитвы и продолговатый сундук, полный соломы, — вот и вся обстановка. Потолок из грубых увесистых балок был низким, благодаря чему в комнате было довольно тепло и уютно. Здесь жил монах-кармелит.

Через некоторое время показался падре Туллио с корзиной на спине, вторую он нес в руке. Присутствие девушки, казалось, его нисколько не удивило, потому что прежде чем Эдита успела извиниться за то, что пришла без приглашения, кармелит сказал:

— Смотри-ка, что я выпросил у богача: хлеба на два дня, овощей, даже мяса вяленого. Господь наверняка вознаградит его. — И монах радостно улыбнулся.

— Вы каждый день ходите побираться? — поинтересовалась Эдита.

— Каждый Божий день меня можно встретить в разных концах города. Сегодня я в Санта-Кроче, завтра — на Понте ди Риальто, а послезавтра — в Сан-Марко, и ниоткуда я не возвращаюсь с пустыми руками. — Только теперь падре Туллио посмотрел на девушку и удивленно заметил: — Откуда у тебя это красивое платье? Ради всего святого, ты выглядишь в нем как знатная дама!