Ж… замечательных людей
Шрифт:
Мелисса позвонила:
— От чего бы мне лопнуть — от гордости или негодования?
У Тедда в Диснейленде есть враг — Русалочка. Она считает, что в ее служебные обязанности входит не только участие в параде, но и доказывание Дональду Даку, что он кретин. Полгода Тедд молчал: все-таки женщина — не станешь же ей морду бить. Но на этот раз Русалочке не повезло — после лекции Джоша Тедд сменил правила игры.
Перед парадом, пока сказочные герои готовились
— Ты что, транквилизаторы принимаешь? Они тебе все равно не помогут: генетика не лечится.
Тедд взял ее за хвост и сунул в ведьмин котел. Сказочные герои замерли.
— Тедд Тернер! — завопил менеджер.
Разговор был коротким. Менеджер сказал, что он голову Тедду оторвет за срыв представления. Тедд снял с себя башку Дональда Дака и сунул ее в руки менеджеру.
— Держи.
— Ты уволен с работы!
— Нет, Сэм, это ты уволен из моей жизни. Я больше не хочу видеть ни тебя, ни эту суку.
Мелисса пришла в ужас от случившегося.
— Что ты наделал?! Ты и так гроши зарабатывал!
Но Тедд уже вошел во вкус. Схватив Мелиссу за руку, он затолкал ее в туалет.
— Постучись, когда сможешь по-нормальному разговаривать.
Сначала Мелисса барабанила ногами в дверь, а потом затихла. Тедд заглянул к ней: она сидела под раковиной и, закрыв лицо, всхлипывала.
— Успокоилась?
Обнял ее.
— Я не собираюсь сидеть у тебя на шее. Я позвонил Полу: у него есть какой-то знакомый в Голливуде, которому нужен человек, разбирающийся в технике.
Я слушала Мелиссу, не веря своим ушам.
— Ну… Тедд дает! А что с Брайаном?
— Мы договорились перевести его в другую школу. Собрались всей семьей и сказали, что всегда будем на его стороне — что бы ни случилось. И что мы не хотели бы иметь вместо него другого сына — без пятна.
Как я люблю этот мир!
МУЖСКОЙ ВЗГЛЯД
17 июля 2007 г.
Пол пришел ко мне — улыбка до ушей. Играли сегодня в пейнтболл — руководство фирмы против подчиненных.
— А я ему в башку — бац! Он на спину — хлобысь!
Мужику к пенсии готовиться надо, а он все в войнушку играет.
Пол повалил меня на кровать:
— Сдавайся!
Я послушно сдалась.
— Где твоя национальная гордость? — возмутился он. — Чуть что — сразу белый флаг… Надо сражаться за свою независимость!
— А мне она на фиг не нужна.
Пол заскакал коленками по кровати:
— Вы, женщины, ничего не понимаете. Давай родим мальчишку, я с ним буду на пейнтбол ходить. И на бокс, и на баскетбол… Банзай!
МЕДИЦИНА И ЗДОРОВЬЕ
18 июля 2007 г.
Впервые
На Запаскина было очень интересно смотреть: он прикольно дышал, и глаза у него были — как у пьяного.
Я ничего не успела почувствовать, как все кончилось.
— А…?
— Я люблю тебя, — сказал Запаскин и принялся застегивать штаны.
Вернувшись домой, я позвала Лелю на разговор.
— А у нас было того! — объявила я.
Леля ахала и просила подробностей
— Да я уже все рассказала, — отмахивалась я.
— Ну вспомни еще что-нибудь!
Несколько недель я носила в себе тайное знание. Меня буквально распирало от счастья и желания заявить подругам: «Эх вы, серость!»
Но наступило 15-е число, должны были начаться месячные, а их не было.
Помню свой животный ужас перед беременностью: из школы меня выгонят, в вуз я не поступлю, мама не перенесет позора… Единственная перспектива — мытье полов в соседних «Продуктах».
Леля отпаивала меня компотом и всхлипывала от жалости.
— А если это «оно», ты скажешь Запаскину?
Я покрутила пальцем у виска. Какой из него отец? Он до сих пор козявки из носа ест — я сама видела!
Аборт, только аборт.
Да, это была беременность. В женской консультации мне назначили «процедуру» и велели принести чистую пеленку и тетрадь (чтобы записывать историю болезни).
С перепугу я забыла и то, и другое.
— Ну, трусы под себя подложи, — сказала врачиха.
Липкая кожа сидения, холодные железки… Я ждала распятия за грехи человечества.
Врачиха громыхала инструментом и привычно ругала «девку-дуру» — меня:
— Шалава ты! Вам сколько раз говорить, чтобы до свадьбы «ни-ни»?
Дверь без стука распахнулась и в кабинет вошла санитарка с ведром. Не обращая на меня внимание, она принялась возить тряпкой по полу.
— Петровна, ты помидоры солила в этом году?
— А то! Десять банок закрутила. Мне Анастасия Федоровна чесноку прислала; у нее чеснок — зверь. Так я насовала в рассол.
— А мои банки все полопались.
Я чувствовала себя выпотрошенной. У меня интимное, сокровенное, больное, а у них — тухлые помидоры.
Наконец врачиха натянула перчатки.
— Ну что, готова?
Сверкнула сталь.
— Вечерний звон, бом-бом, — запела санитарка, —
Вечерний звон!
Как много дум, бом-бом,
Наводит он.
Операция прошла успешно: я не умерла ни от инфекции, ни от ненависти к себе. Сейчас моему ребенку было бы 23 года.