«Ж» - значит жертва
Шрифт:
Мы все думали, что он или сам ее убил, или знал, кто это сделал. Сейчас это выглядит так, что кто-то убил его, чтобы заткнуть ему рот.
— Обратная сторона помощи преступнику. Пока что, дайте нам знать, если будет что-то новое.
Я отвезла Фелисию назад к мотелю. Она сидела тихо, опираясь головой на спинку сиденья, с полузакрытыми глазами. Теперь, когда она знала самое плохое, в ее реакции было что-то пассивное. Смирение, которое она, должно быть, скрывала годами, ожидая удара.
Я сказала: — Не вините
— Знаете, что? Мне все равно, что он делал. Он был честен со мной. Может, он и жил за мой счет, но никогда не обдирал меня, понимаете? Он мой маленький братишка и я любила его.
У мотеля я остановилась около ее машины. Мы обе вышли и я обняла ее.
— Вы сможете вести машину?
— Да, конечно.
— Я вам завтра позвоню.
— Спасибо, я буду рада.
Я вошла в свою комнату. Уборщица пришла и ушла, так что мои полотенца были свежими и постель аккуратно застелена. Я позвонила по номеру Долана и оставила сообщение с просьбой кому-нибудь из них позвонить мне, как только они приедут.
Было три часа и даже если они останавливались пообедать, они должны приехать в Санта-Терезу в течение часа. Я не решилась выйти из комнаты, боясь пропустить звонок. Я сняла туфли и скользнула под одеяло. Мне было тепло. В комнате было тихо. Я почувствовала, что проваливаюсь в сон, так что, когда телефон наконец зазвонил, я подпрыгнула. Это был Долан.
Я села. — Как доехали? У тебя усталый голос.
— Я чувствовал себя и бодрее. Стэси привез меня полчаса назад. Он помчался в отдел шерифа, поговорить с Манделом. На обратном пути он хочет заехать к себе и забрать вещи.
— Он поживет у тебя?
— Временно. У него заканчивается договор аренды и он должен выехать до конца месяца. Он полагал, что к тому времени будет уже в могиле. Я спросил, не хочет ли он пожить здесь, пока найдет себе что-нибудь.
— Хорошо. Вам обоим будет лучше, если только вы сможете не собачиться.
Долан засмеялся. — Мы не собачимся. Мы не сходимся во мнениях. Как там у тебя? Сумела развлечься?
— Смешно, что ты спросил. — И я рассказала о смерти Паджи. В середине моего рассказа Долан сказал: — Стэси пришел. Я хочу рассказать ему об этом.
Он прикрыл трубку ладонью и ввел Стэси в курс дела. Даже в этой приглушенной форме я слышала, как Стэси ругался.
Он взял у Долана трубку. — Это последний раз, когда я оставил тебя одну. Что за черт там происходит?
— Ты знаешь столько же, сколько я.
У него был свой набор вопросов насчет Паджи, а потом мы поговорили о Фрэнки. Стэси сказал, что они сделают все, что смогут, чтобы за ним проследить и посмотреть, что он может сказать о своем местопребывании с утра пятницы.
— У нас хорошие новости. Данные о зубах Чарис совпадают с Джейн Доу, так что хоть это мы доказали. Эксперты клянутся, что волосы, которые мы нашли, тоже ее.
— Когда ты планируешь ехать обратно?
— Как только смогу. Выеду в ту минуту, когда здесь все будет под контролем.
Я услышала, как Долан что-то говорит.
— Да, точно. Долан оставил свой пистолет в багажнике. Он хочет убедиться, что пистолет еще там.
— Что он хочет, чтобы я с ним сделала?
— Он просит только вернуть ему пистолет, как только приедешь домой.
Положив трубку, я почитала около часа, а потом заказала пиццу. Мне не хотелось идти куда-то одной, чтобы съесть что-нибудь нормальное. Обычно я люблю есть в ресторанах в одиночестве. Убийство Паджи выбило меня из колеи. Одно дело — расследовать убийство, случившееся восемнадцать лет назад. Что бы ни случилось, время предоставило длинный успокаивающий период. Жизнь продолжалась. Я думала, что нет причины убивать снова, но смерть Паджи сделала очевидным, насколько я ошибалась. Все прошедшие годы кто-то наслаждался жизнью, построенной на лжи. Теперь появились мы, угрожая статус кво.
Я поужинала и выбросила коробку. Посмотрела пару телепередач. В девять часов я решила, что могу с таким же успехом поработать. Села за стол и открыла ящик.
Вещи были передвинуты.
Последний раз я делала заметки в субботу днем. Мы со Стэси ездили в Креозот, остановившись на обратном пути в Тули-Белли. Я поговорила по телефону с Бетти Пакетт из Локаби, потом приняла душ, оделась и начала заполнять карточки. Потом перехватила их резинкой и убрала в ящик, поверх папки с делом. Теперь они лежали под ней.
Я взяла ручку и использовала ее, чтобы поднять уголок папки и выдвинуть карточки. Я оставляла верхнюю карточку перевернутой, как напоминание себе поговорить еще раз с Медорой Сандерс. Теперь она была повернута как все остальные.
Кто-то заглядывал в дело и читал мои карточки.
Я вскочила так резко, как будто через сиденье стула пропустили ток. Обошла комнату осторожно изучая каждый квадратный метр. Кроме того, что лежало в ящике, все было на своих местах. Уборщица наводила порядок? Если так, почему бы она стала останавливаться и читать мои карточки?
Если это не уборщица, то как он вошел? Дверь была заперта. Я обследовала замок и не нашла следов взлома. Окна были закрыты на защелки изнутри и не показывали признаков вмешательства.
С другой стороны, войти было легко. Когда уборщица убирала комнату в субботу, она могла оставить дверь нараспашку. Она могла слушать музыку, пока чистила унитаз и раковину.
Любой мог войти и обыскать стол, котрый находится прямо у двери. В моих записях отражено все, что я знаю о деле и все, что я считаю с ним связанным. Прочитав их, кто-то мог узнать, где я была, с кем говорила и что собираюсь делать.