Жаба расправила крылья
Шрифт:
– Ты считаешь, что это правильно? – спросила Доминика.
– Правильно для кого? Для тебя? Для меня? Для госчиновников Евросоюза?
– Ого! – она сделала круглые глаза, - Гастон, ты уже рассуждаешь как меганезиец.
Доктор Дюги улыбнулся и выразительно пожал плечами.
– Я просто стараюсь рассуждать последовательно. Если в обществе что-то происходит, значит, это кому-то выгодно. Остается понять: кому и почему.
– Ну их к черту, - Доминика махнула рукой, - Лично мне хватает напряжения мозгов на работе, которая мне нравится.
– Кто-кто рассуждает, как меганезиец? – с веселой иронией спросил он.
– Мм… Я, кажется, сказала слово «оффи»… Это не иначе, как влияние Лианеллы. Она постоянно таскает в дом меганезийские словечки.
– Ладно, - Дюги махнул рукой, - действительно, к черту политику. Давай лучше я тебя приглашу в ночной клуб, бар, или что-нибудь такое.
– В восемь утра совещание, - напомнила она,
– Я помню, и обещаю, что мы не будем куролесить всю ночь. Ну, как?
– На таких условиях – отлично! Только еще одно…
– Что?
– Включи свой мобайл. Марне мечтает дозвониться тебе про святого Сильвестра.
…
Через несколько часов. Атолл Упаикиро.
Чуть слышно щелкнул электрический разряд. Принц Тотакиа резко прижал ладонь к пораженному боку и выдохнул:
– Joder allez.
– Чистый выигрыш, - констатировал Эланг, игравший роль арбитра.
– Кияма Хотару коротко поклонилась и нажала кнопку на рукоятке джедайского меча. «Лезвие», светившееся алым, погасло. Поэтеоуа Тотакиа тоже поклонился (хотя не так изящно) и выключил свое лазурное «лезвие». Теперь площадка «рыцарского турнира» освещалась только нежно-салатным мерцанием люминесцирующей телепальмы.
– Слушай, Хотару, как у тебя это так здорово получается?
– Просто, получается, - ответила она, - Понимаешь, мой папа очень традиционный. Он отправил меня заниматься кэндо, когда мне исполнилось 9 лет. Это очень рано.
– Он хотел, чтобы ты, типа, фехтовала в большом спорте? – предположил Окедо.
– Нет, - японка покачала головой, - Но, он считал, что ребенок в семье самурая должен чувствовать... Душу меча… Принцип… Ken no shin no tamashi. Это трудно перевести с японского. Или даже невозможно.
– Я попробую, - откликнулся Дземе Гэнки, вооружаясь блокнотом и фломастером.
– Кто выиграл турнир, тот называет наш стадион, - напомнила Штос, каким-то образом оказавшаяся за спиной Хотару. Еще секунду назад ее там точно не было, хотя… Очень сложно утверждать что-то о местонахождении буньипа, особенно, после заката.
– Да, - Хотару кивнула, - я помню.
– Ну, так какое название? – азартно спросила Тиви.
– Мне надо подумать. Это ответственное дело, правда?
– Чтобы лучше думалось, надо сожрать еще по кусочку фуа-гра, - сказала юная утафоа.
– Подождите, - вмешалась Лианелла, - я подогрею! Фуа-гра требует температуры.
Успех этой упрощенной версии традиционно-французского блюда Лианелла (честно и объективно) относила в меньшей степени на счет своего кулинарного таланта, и в значительно большей - на хороший аппетит команды, а также на качество и свежесть исходных продуктов. Но все равно, было приятно слышать комплименты. Новогоднее гульбище на Упаикиро хаотически развивалось, по мере рождения внезапных идей и всплесков фантазии участников. Взять тот же рыцарский турнир на джедайских мечах, «древние правила и традиции» которого были изобретены за четверть часа.
Где-то с полудня, у Лианеллы все чаще появлялось чувство сказочной нереальности происходящего. Все это, начиная от выступления в качестве принцессы Навсикаи (с пилотом - принцем канаков) и до феерических вечерних сражений на световых мечах посреди мини-стадиона на почти мифическом атолле… Яркий запутанный клубок длящихся впечатлений, зажигательных эмоций. Внезапных догадок… Опасение быть непонятой, или быть понятой неправильно, куда-то испарились. Теперь француженке казалось, что ее мысли находят прямой отклик в мыслях человека, который… Здесь красовался изящно-изогнутый вопросительный знак, огромный, как Эйфелева башня. Лианелла опасалась слишком доверять сказочности и думать о Поэтеоуа Тотакиа в книжно-романтических терминах вроде: «я люблю его» и «он любит меня». Лучше (полагала она) оставить это в легком тумане. Пусть оно будет понятно без слов…
Экс – младший лейтенант ВМС Японии отложил фломастер и предъявил всем очень аккуратный столбик из дюжины иероглифов.
– Э… Хэх… - произнес Окедо, - кэп Гэнки, а давай ты сам прочтешь?
– Хорошо, - Дземе кивнул и прочел:
Hikaru yashi
Omisoka
Yuko ni naru.
Поэтеоуа подвигал кожей на лбу, демонстрируя крайнее напряжение ума.
– Так… Блестящие ладони… Э… в Новый год… Э… станут эффективными…
– Chi! – весело воскликнула Хотару, хлопнув себя ладонями по коленям, - Ты хорошо переводишь, даже очень хорошо, но видно, что ты имел дело только с техническими текстами. Это другое.
– Я понимаю, - он кивнул. – Но я, как бы, действительно...
– Все равно, очень хороший перевод, - перебил Дземе Гэнки, - Но если точнее, то:
Под светящейся пальмой
В новогоднюю ночь
Обретаем силу.
– Классно! – объявила Тиви, - Вот это по-джедайски!
– А можно, - спросила Хотару, - назвать стадион полностью этим хокку, или так будет слишком длинно?
– Называешь ты, - заметила Штос, - так договорились.
– Но, - осторожно заметила японка, - обычно такие длинные названия не используют.
– Здесь мы обычай, - твердо сказал Эланг, - И будет так, как мы хотим. Этот стадион называется: Hikaru yashi - Omisoka - Yuko ni naru.
– Мауи и Пеле слышали, – добавила Тиви традиционный финал правильного lipo.
…
Несколько позже. Муруроа, северо-восточный угол.
Гастон Дюги припарковал трицикл около нескольких колесных машин разных типов и, повернувшись к Доминике, с некоторой гордостью сообщил: